Шайтан-звезда (Книга первая)
Шрифт:
– Садись на лучшую циновку, о звезда, – предложил Хашим.
Джейран, видя, что теперь ей будут оказывать почет и уважение даже невзирая на ее сопротивление, села. Теперь, когда ее глаза привыкли к полумраку, она смогла разглядеть мадьяф как следует.
Мадьяф имел не менее тридцати шагов в длину и шагов десять в ширину. Одиннадцать больших подковообразных арок поддерживали его циновочную крышу. Как и колонны у входа, они были сделаны из плотно связанных стеблей гигантского тростника, больше похожего на бамбук. Стены помещения были золотистыми, коричневый
Под мягчайшей циновкой лежали два непонятно как попавших сюда дорогих ковра, синих с золотом. Очевидно, озерные жители хотели таким образом выразить презрение к ковродельческому мастерству правоверных.
Джейран задумалась – а может ли она, мусульманка, принимать пищу из рук поклонников шайтана?
И сказала себе, что раз эти люди избегают называть по имени врага Аллаха, придумывая всякие слова, заменяющие мерзкое имя, то, может, они не вовсе потеряны для Аллаха, и он еще просветит их души, и говорил же ей кто-то, что в Коране написано о необходимости мирно жить с иноверцами и обходиться с ними справедливо.
Голодная Джейран решила пока считать этих людей иноверцами…
Как она и полагала, женщины в мадьяф не допускались. Фалих, окликнутый снаружи, принял поочередно блюда с зажаренной целиком рыбой и с финиками, миски с пахтаньем, хотел было передать их Хашиму, но Хувайз оказался проворнее и сам поставил первое блюдо перед Джейран.
– Ешь, о звезда, во имя веры.
И поцеловал свою левую ладонь.
– Долго ли ты будешь трясти волосами, о Хувайз? – осведомился Хашим. – Ты полагаешь, что звезде приятно, когда они падают прямо в блюдо?
Тут только шейх вспомнил, что его прическа не завершена.
– Когда ты осмотришь наших юношей, о звезда, то увидишь, что ни один их них не стриг волос с рождения! – сказал он Джейран. – Пусть поклонники Корана бреют головы, а мы соблюдаем завет!
– Воины ислама тоже носят длинные волосы, – возразила Джейран и вздохнула.
– Ещь, о звезда, – ласково обратился к ней Хашим. – Ешь, а мы не станем тебе мешать и выйдем отсюда. Ступай, о Фалих. Когда ты насытишься, то выйдешь к женщинам, они дадут тебе все, в чем ты нуждаешься.
– Мы – нищие, мы живем не лучше своих буйволов! Наши дома стоят наполовину в воде и кишат комарами и мухами, – вдруг заявил Фалих. – Мы бедняки, у нас нет достойной еды! Но лучшее, что мы имеем, принадлежит тебе, о звезда!
– Он правильно сказал, – поддержал охотника Хашим. – А теперь пойдем отсюда. Негоже нам смотреть, как звезда вкушает пишу.
Оставшись одна, Джейран первым делом послюнила палец и потерла щеку.
Синего следа на пальце не осталось.
Проклятый звездозаконник владел-таки магией… пусть и небольшой, но достаточно вредной…
Поев, девушка взяла блюда и вышла из мадьяфа, потому что женщины не могли зайти туда даже за грязной посудой.
Они ждали ее, сидя на траве и придерживая за ошейники своих псов. Тут только Джейран поняла, что они просто привыкли не разлучаться с собаками.
Женщины встали, но, когда
Джейран постояла немного с блюдами в руках – и, будь она прежней Джейран, стояла бы так, пока не вернутся сборщики мимозы из племени Бену Анза. А теперешняя Джейран довольно быстро поняла, что от нее ждут приказания, так что нужно собраться с силами и решительно высказать свою волю.
Женщин было больше дюжины – а отдать блюда следовало одной, двум тут делать нечего. И как выбрать – не пальцем же показать? И как обратиться?
– Кто из вас жена Фалиха? – внезапно догадавшись, спросила Джейран.
– Я, о звезда, – не сразу, дрожащим голосом, но все же довольно громко отвечала одна из женщин, такая же высокая и смуглая, как ее муж, и в таком же завязанном на шее плаще, но только на ней была еще и рубаха чуть ниже колен.
– Возьми у меня эти блюда, – велела Джейран, и это было впервые в ее жизни – чтобы она отдавала приказание.
Очевидно, потому ее так обрадовало беспрекословное повиновение женщины.
– Как тебя зовут, о дочь арабов?
– Махдия, о звезда, – и жена Фалиха, быстро передав блюда за спину, другой женщине, поклонилась. – На тебе мокрая одежда, о звезда. Если ты согласишься надеть наше платье…
– Лишь бы оно было сухим, о Махдия, – сказала Джейран. – И поскорее возьмите меня, ради веры, туда, где положено быть женщине.
– Ты хочешь быть с нами, о звезда?!. – воскликнула та, которой дали блюда. – Клянусь собаками, она предпочла женщин!
– Разве ты не останешься в мадьяфе, о звезда? – спросила Махдия. – Ведь к тебе туда придут мужчины на военный совет.
– Я хочу быть среди женщин, и решение принадлежит мне, – как можно тверже заявила Джейран, чем вызвала буйный восторг.
– Ты наша, ты наша! – повторяли, окружив ее, худощавые и смуглые, одетые в грубые рубахи и колючие плащи женщины. – Пойдем с нами, о звезда, мы оденем тебя в лучшие платья, мы расчешем тебе волосы, мы вплетем тебе в косы шерстяные шнурки, мы подведем тебе глаза хорошей черной копотью, смешанной с самым лучшим кабаньим жиром!..
Когда к полудню женщины отвели Джейран обратно к мадьяфу, она боялась лишь одного – что где-нибудь в этом позабытом Аллахом селении найдется зеркало. Для банщицы, знающей толк в притираньях, снадобья здешних женщин были нелепы и хуже того – грязны. Платья, числом два, которые надели на нее, в Дамаске или Басре носили бы те из городских нищих, кто не знает ни молитв, ни красивых причитаний, и не имеет другого способа разжалобить правоверных, кроме как нацепить истлевшие лохмотья. Как ни странно, это действительно были шелковые городские платья, даже с вышивкой у ворота и на рукавах, но только заношенные, будто их передавали от бабки к внучке. Джейран постирала бы их в отваре фасоли и успела бы высушить на солнцепеке – да только никак не могла втолковать своим новым подругам, что такое фасоль.