Шайтан-звезда

Трускиновская Далия Мейеровна

Потом хозяин заставлял Джейран растирать и разминать себя, хвалил и ругал, но ни разу, будучи полуобнаженным наедине с ней, полуобнаженной, не прикоснулся к ней иначе, как руками мастера-банщика. Потом же и вовсе счел, что она знает достаточно, и прекратил эти занятия.

Занятия прекратились – а бешеное томление осталось.

Это безысходное томление мучило ее шесть лет… или более?..

Другие банщицы, которых хозяин возил с собой, в каждом городе находили себе приятелей, и весело проводили с ними время, и хвастались потом подарками, и перечисляли сказочные ласки. Но Джейран

не могла через посредницу предложить себя мужчине… по крайней мере, до того дня, как душу смутила ей вольными речами веселая Фатима…

Да, пожалуй, Фатима нашла верные слова. Джейран, живя у хозяина на всем готовом, как будто и не ощущала себя невольницей, однако же, не имела ничего, что могла принести будущему своему супругу в приданое. А хозяин и не задумывался о том, что девушка в девятнадцать лет уже должна иметь мужа или возлюбленного. У него были более серьезные дела, чем устройство семейной жизни своих банщиц.

Так что внезапная смерть и воскресение в райском саду были для Джейран совсем не таким уж скверным выходом из положения.

Вот только не познала она мужской ласки… хотя, может, и к лучшему, что не познала, ведь неизвестно, как бы ей понравилась близость. Банщицы рассказывали и о таких ночах, что хуже не бывает.

И, не будь она девственницей, Аллах не взял бы ее в рай!

Очевидно, соблюдение девственности было непременным, если не единственным условием. И Аллах вовсе не принимал в расчет причин, по которым это произошло.

И Джейран решила насладиться по очереди всеми благами рая.

Еды на эйване оказалось много – очевидно, ее должно было хватить на весь день. Девушка поела сперва сладкого риса, потом – тыквы, а потом и кунафы, запивая все это сладкой водой, облизала и ополоснула руки – и тут лишь заметила, что у входа на эйван стоит, прислонившись к колонне, одна из невольниц Фатимы, по имени Сабиха.

Фатима, очевидно, имела немало денег, чтобы наряжать своих девушек. Уже в хаммаме Джейран отметила, как изящны их наряды и украшения. Тут же Сабиха и вовсе стала похожа на дочь знатного эмира. Свои черные кудри она перевила жемчужными нитями, а жемчуг был крупным, отборным, чуть розоватым. И легкий платок у нее на голове тоже был розовым, обшитым по краям мелкими жемчужинками, и он бросал нежный отсвет на ее милое румяное лицо.

– Встань, поклонись нашей госпоже, о Джейран! – нежно и певуче потребовала Сабиха.

Девушка вскочила на ноги – к эйвану приближалось целое шествие.

Впереди шли двое юношей, которые скорее были похожи на девушек, – такие длинные кудри выбивались из-под их белоснежных тюрбанов, так они покачивали на ходу бедрами. Но в руках эти красавцы держали обнаженные ханджары. Юноши расступились, и Джейран увидела Фатиму.

Женщина была в золотой парчовой мантии, причем и рукава, и полы были настолько длинны, что их несли, склонившись, юные невольницы. И еще за ее спиной, судя по музыке, шли музыкантши.

Под мантией на Фатиме, как оно и полагается райской жительнице, было зеленое одеяние.

– Я рада, что ты узнала меня, о Джейран! – звучно произнесла Фатима, хотя девушка поклонилась ей без единого слова. – Да, я действительно дочь пророка, посланного

Аллахом, и супруга Али, я Фатима аз-Захра, я – Блистательноликая, и мои потомки стали халифами Каира! А я обитаю в райском саду, но часто прихожу на помощь правоверным, которые того достойны, особенно к дочерям правоверных. И я забираю их с собой, и они живут у меня в благополучии, и если Аллаху угодно, они становятся райскими гуриями. Что же ты молчишь, о Джейран?

– Я не знаю, что сказать, о госпожа, – отвечала перепуганная девушка. – Ради Аллаха, прости, если я не оказала тебе должного уважения…

– Ты была трудолюбива и почтительна, о Джейран, и я испытывала тебя вольными речами, но не нашла в твоем сердце червоточины, – сообщила Фатима, и ни намека на улыбку не было на ее округлом лице, – и я решила, что ты заслужила обитания в райском саду. Но, поскольку в своей прежней жизни ты не была настоящей праведницей, то здесь тебе придется потрудиться. Ты будешь ухаживать за гуриями, о Джейран, а потом, если Аллаху будет угодно, он наделит тебя красотой гурии и ты будешь ублажать праведников! И, может быть, тебе доведется служить скрытому имаму, который пребывает здесь в ожидании времени, когда Аллах прикажет ему вернуться на землю, чтобы власть над правоверными вернулась в семью пророка!

Благочестивая праведница и дочь самого пророка Фатима аз-Захра подождала немного, как видно, рассчитывая на бурное изъявление благодарности, но потрясенная Джейран лишь опустилась на колени и коснулась лбом ковра. В таким виде она и пребывала, пока не послышался шелест одежд. Джейран осмелилась взглянуть одним глазком – Фатима со своей великолепной свитой удалялась.

– Повелительница правоверных приказала мне остаться с тобой, о Джейран, – сказала Сабиха. – Сейчас я покажу тебе тот хаммам, куда приходят для омовения черноокие гурии. И ты скажешь, есть ли там все необходимое.

– Разве может быть, чтобы в райском хаммаме не оказалось необходимого, о Сабиха? – не вставая с колен, осведомилась Джейран. – И прости, во имя Аллаха, если я обращаюсь к тебе не так, как полагается. Может быть, тут ты – вовсе не Сабиха?

– Разумеется, в райском саду у меня другое имя, о Джейран, – улыбнулась красавица. – Но тебе нет пока нужды в нем. Настанет время – и мы тоже дадим тебе другое имя, если будет угодно Аллаху. А что касается хаммама – то гурии долгое время не осмеливались обратиться к Аллаху с просьбой о нем. Он у нас совсем недавно, и Аллах повелел взять в райский сад праведную банщицу, которая будет соблюдать в хаммаме необходимый порядок. Вставай, о Джейран, незачем стоять передо мной на коленях, и пойдем, посмотрим помещение…

Джейран встала и, последовав за Сабихой, украдкой прикоснулась к ее руке. Та обернулась.

– Ты что-то хочешь сказать, о банщица?

– Разве в раю у праведников тело из земной плоти, о Сабиха?

– Разумеется, из плоти! – отвечала гурия. – Иначе зачем бы его омывать в хаммаме, и растирать, и разминать? Из плоти, да, но из преображенной, о Джейран, но тебе этого пока не дано понять.

– Значит, у праведников в раю остаются их мозоли, которые нужно срезать? – задала Джейран вполне резонный вопрос.