Шедевр
Шрифт:
Он метался по краю воротника. Через два часа, не больше, агент ФБР придет забрать рисунок. Наверно, Кристина ошиблась и каким-то образом перепутала рисунки.
Конечно, агент поставит на рисунок следящее устройство, напомнил сам себе Марвин. И ФБР будет знать, куда делся рисунок. Но теперь получается, что микрочип поставят по ошибке на настоящий рисунок Дюрера. Внезапно ему припомнилось, что Кристина предупреждала об опасности плана: вдруг рисунок и впрямь украдут и он уже никогда не отыщется? Даже от мысли, что может пропасть его собственный рисунок, в душе у Марвина поднималась тревога. А теперь получается, что настоящий рисунок Дюрера исчезнет из музея и затеряется
А Карл с Джеймсом, похоже, ничего не подозревают.
— Просто замечательно, — прошептал Карл. — Прямо как настоящий.
Да он и есть настоящий!Марвин поспешил укрыться под воротником, чтобы Карл его не заметил. Как же их предупредить? Как спасти «Мужество», пока его не украли, как остальные три «Добродетели»?
— Сколько деталей, — продолжал Карл. — Нужно время, чтобы по-настоящему все разглядеть.
Да уж, подумал Марвин. Пожалуйста, Джеймс, вглядись повнимательнее! Вглядись, и ты все поймешь!
Но Джеймс неподвижно стоял перед рисунком, не сводя с него глаз.
— Пора идти, — сказал наконец Карл. — Не беспокойся, твой рисунок скоро вернется.
Нет! Нет! Не уходите!Но Марвина никто не услышал.
— Надеюсь, — неуверенно ответил Джеймс, переминаясь с ноги на ногу.
Ну, пожалуйста, Джеймс,умолял Марвин. Это же не мой рисунок!
— Пойдем, сынок, — Карл взял сына за плечо.
Джеймс собрался уходить, но Марвин не мог думать ни о чем, кроме рисунка. Вот так просто взять и уйти?! Не придумав ничего лучшего, он поспешно заполз на кончик воротника, нацелился на ближайшую стену и прыгнул в никуда.
Мужество и судьба
Марвин вниз головой летел в пустоту. Бум! Он дважды перекувырнулся и наконец замер на полу галереи. К счастью, серое ковровое покрытие смягчило удар. В голове слегка шумело. Вокруг толпились незнакомые ботинки, а голубые кроссовки Джеймса были уже далеко. Остаться у всех на виду — беды не избежать, и он поспешил к стене зала и затаился у истертого плинтуса.
Теперь надо добраться до рисунка. Но ползти по стене, когда вокруг столько народа разглядывает картины, — чистое самоубийство. Попытаешься прямо сейчас начать долгий путь наверх, кто-нибудь да заметит черную блестящую спинку. Как ни волновали Марвина шедевр Дюрера и грозящие ему опасности, он счел за благо подождать: к вечеру толпа наверняка схлынет. В суматохе перед закрытием музея легче проскочить незамеченным и опередить агента ФБР.
Время летело быстро. Чтобы отвлечься, Марвин принялся разглядывать посетителей музея. Ему всегда нравилось разглядывать людей. Марвин стал считать обувь: двенадцать черных туфель-мокасин, шесть коричневых, четыре туфли на шпильках, восемь на шнуровке, шесть лодочек, четыре туристских ботинка, восемь полуботинок, одиннадцать кроссовок (и одна нога в гипсе). Интересно, а можно по типу обуви угадать, как долго человек простоит перед картиной? Лодочки и черные мокасины разглядывали рисунок подолгу, туристские ботинки отставали от них совсем ненамного. Кроссовки либо задерживались дольше всех (студенты, решил Марвин), либо проносились мимо на всех парах (дети).
Прошел час-другой, и Марвин почувствовал, что умирает с голода. Пол, к сожалению, блистал
В конце концов из динамика раздался звуковой сигнал и женский голос объявил: «Музей закрывается через пятнадцать минут. Пожалуйста, пройдите к выходу».
Марвин немного помедлил и, убедившись, что посетители уходят, торопливо вскарабкался по стене. Добравшись до «Мужества», он остановился, чтобы взглянуть на рисунок, и еще раз восхитился тонкими изящными штрихами — не его, Марвина, а Дюрера. И нырнул под нижний левый угол деревянной рамки.
Долго ждать не пришлось. Спустя пару минут он услышал стремительные шаги, а потом почувствовал, что рисунок сняли со стены. Марвин крепко вцепился в рамку, которую торопливо сунули в холщовую сумку. В сумке царила полная тьма. Взглянув вверх, Марвин увидел, как толстые пальцы, поросшие редкими волосками, сжимают ручки сумки. Сначала сумка болталась туда-сюда, но вскоре ее поставили куда-то с глухим стуком.
Значит, пришли в кладовку, сообразил Марвин. Зашуршала одежда, и жук переполз на верхний край рамки. Полумрак ему не мешал, Марвин привык уверенно двигаться в темноте. Он увидел, как плотно сложенный коротышка торопливо снимает форму служителя музея.
Коротышка решительно вынул рисунок в рамке из мешка и положил лицом вниз. Марвину пришлось спешно отползти вбок и распластаться. Он совсем забыл об этой части плана Кристины. Сейчас рисунок извлекут из рамки. Свирепо щелкнули ножницы, перерезая крепежную проволоку, прямо над головой сверкнуло лезвие ножа. Марвин еле увернулся, а нож уверенно и четко вырезал квадрат бумаги, закрывающий рамку сзади.
Главное — продержаться всего пару минут, но каких важных минут! Стоит Марвину ослабить хватку, и его стряхнут вниз или, хуже того, заметят и смахнут на пол. Тогда все пропало, никто так и не узнает, куда подевалось «Мужество».
Раздался звук разрываемой бумаги, в темноте резко вспыхнул маленький фонарик, и тонкий луч света скользнул по обороту рисунка.
Марвин в ужасе метнулся в сторону. Теперь он смог получше разглядеть невысокого мужчину. Хмурое лицо, темные волосы, вид самый что ни на есть обыкновенный. Наверно, тайным агентам ФБР обыкновенный вид только на руку. Мужчина крякнул, отбросил вырезанный бумажный квадрат, и Марвин увидел что-то белое — паспарту. Когда агент протянул руку, чтобы вынуть рисунок из рамы, Марвин в один миг оказался на паспарту. Перегнувшись через жесткий край, увидел старинную желтоватую бумагу — оборотную сторону подлинного рисунка Дюрера — и уловил особый, неповторимый аромат далеких веков.