Шедевр

Тетаи Кристина

К тому времени поездка Сесиль подошла к своему завершению, и она вместе со своей семьей вернулась в город, и буквально на следующий день мы уже сидели в ее комнате и щебетали о накопившихся новостях. Она показывала разные сувениры и изделия из дерева, уверяя, что это была работа настоящих маори. Правда она останавливалась в доме своей тети, и потому познакомиться с коренным населением у нее не получилось: все соседи были сплошь англичане. Про намечающийся день рождения Николь я ей не рассказала, однако в деталях описала мой провал в глазах Кэтрин в «Вероне». Сесиль лишь громко рассмеялась на это, назвав ее «высокомерной и глупой зазнобой».

За день до дня рождения Николь я разнервничалась настолько, что мою бледность заметила мама. Мы провели с ней несколько часов в подборе подобающего наряда, и она постоянно давала мне советы, с кем и как нужно говорить, напоминала

все правила хорошего тона, кто должен меня представить гостям, вслух задаваясь вопросом, правильно ли с моей стороны прийти без мужского сопровождения, а в полном одиночестве; на блюде всегда оставлять небольшую часть еды и никогда не заканчивать блюдо полностью, как бы вкусно ни было, «потому что истинной леди не положено есть много». А под конец она взглянула на меня и задержала настороженный взгляд, спросив, хорошо ли я себя чувствую, потому что я неожиданно побледнела. А мне действительно стало плохо от бесчисленного количества правил, что голова пошла кругом.

– Да оставь ты ее в покое, она справится, у нее это в жилах, в крови! – пришел на помощь отец. Он не был слишком заинтересован моими сборами, однако где-то посреди ужина от него промелькнуло довольное замечание, что дочь в столь юном возрасте уже научилась делать хорошие связи с нужными людьми.

Если я и думала о предстоящем событии, то лишь как о дне рождении своей знакомой, стараясь не думать о главной причине приглашения. С кем хотела меня познакомить Николь, до самого последнего момента оставалось тайной. Собственно, и на самом торжестве, забегая вперед, не произошло ничего, чего я ждала в традиционном понимании: знакомство.

Дом дяди Николь, мистера Уайза, находился в одном из красивейших мест, в пригороде Окленда – на верху холма с видом на залив Мижн. Водитель отца отвез меня к самому входу и по договоренности должен был забрать меня через четыре часа. Одна лишь мысль, что меня выбрасывали во взрослый мир без чьей-либо помощи на целых четыре часа, приводила меня в ужас, но я пообещала себе, что ни при каких обстоятельствах не буду поддаваться панике. Я стояла перед огромным домом с колоннами и большими окнами, слыша живую музыку, доносящуюся из глубины дома, и оглядываясь на разодетых людей во фраках и длинных платьях. Как хорошо, что я доверилась своей маме в выборе своего наряда. То, что в моем понимании считается либо чопорным, либо старомодным и непрактичным, здесь нашло свое применение как нельзя лучше. На какой-то миг я даже забыла, что нахожусь в Новой Зеландии, и лишь пальмовые деревья по бокам от главного входа, напоминали мне о моем местонахождении.

– Мисс, прошу, – услышала я голос дворецкого. Он слегка поклонился и рукой показал на широко распахнутые стеклянные двери. Я отдала ему свое приглашение и, борясь со своим головокружением, прошла в дом. Под потолком висела невероятного размера люстра, но, несмотря на это, весь зал был уставлен старинными канделябрами с горящими свечами. В середине просторной гостиной я заметила тот самый оркестр – квинтет, чью музыку слышала со двора. День рождения племянницы, казалось, был самым последним, что могло прийти в голову в качестве повода для столь пышного торжества. Я оказалась во взрослом мире без единого подростка, и каждый гость здесь являл собой сливки общества. Любой человек в этом замке без сомнений осознавал, что все собирались не для поздравлений юной леди, а чтобы собраться по видовому признаку, как бы выразилась наша преподаватель биологии.

Ко мне подбежала взволнованная Николь. Я автоматически пробормотала «с днем рождения», но она была так занята, что лишь торопливо кивнула в знак благодарности.

– Рада, что ты пришла! Пожалуйста, прости меня, я не могу остаться с тобой на весь вечер – мне нужно встречать гостей. Я сейчас найду тебе кого-нибудь в провожатые.

– Не беспокойся, я…

– А, вот, Льюис, – она шепотом добавила, – он, по крайней мере, еще не самый скучный.

Она подвела меня к человеку лет двадцати пяти. Мне трудно сказать, потому что я никогда не умела определять возраст. Пока я пыталась навести на себя более сосредоточенное выражение лица, что сделать было крайне трудно, Николь уже официально меня представляла своему знакомому:

– Льюис, позволь мне познакомить тебя с моей хорошей подругой, Лоиз. Мы вместе учились в колледже, – она повернулась ко мне. – Льюис работает на моего отца. Ассистент бухгалтера.

Я изо всех сил боролась со своей рассеянностью, но никак не могла определить свое место по отношению к окружающей меня обстановке. Я была в море красок, света, смешанных духов, ароматов огромных букетов

цветов, в жужжащей какофонии голосов и музыки. В одном углу зала четыре представительных человека курили сигары, в противоположном – светские дамы с выражено скучающим взглядом осматривали вновь прибывающих гостей, остальные бродили по всему залу по бессистемной траектории, переговариваясь друг с другом. Мне пришлось на долю секунды закрыть глаза, чтобы отстраниться от полного хаоса, и на миг все, что я услышала – это биение своего колотящегося сердца. Мой новый собеседник о чем-то меня спросил.

– Прошу прощения?

– Я говорю, как долго вы знаете Николь?

– А. Всю нашу учебу в колледже.

– М-м. Как вам вечер?

– Потрясающий! Но… я только прибыла.

Молодой человек кивнул и огляделся по сторонам. Я не могла понять, было ли ему действительно скучно или это являлось лишь следованием обязательному правилу на светских вечерах – не выдавать эмоций и заинтересованности в чем-либо.

– Встречали уже хозяина дома?

– Мистера Уайза? Нет, никогда не видела. Все, что знаю, он – дядя Николь. А вы?

Он как-то странно цыкнул и раз отрицательно мотнул головой.

– Если бы! Думал, в этот бы раз повезло. Не знаете никого, кто с ним хорошо знаком? Чтобы меня представить?

– Ну. Николь? – неуверенно предложила я.

– М-м. Я ее не очень хорошо знаю. Встречались всего пару раз в банке.

Я вдруг удивилась подобной реплике и напомнила, что сегодня ее день рождения. Все еще глядя по сторонам, Льюис кивнул с неким равнодушием:

– М-м, в курсе.

С чувством неловкости от странной беседы я тоже огляделась по сторонам. Льюис по всем меркам был самым молодым из присутствующих, и если бы мне пришлось попросить его представить меня кому-то, чтобы сменить собеседника, то я бы не смогла никого выбрать. Поразмыслив, я пришла к выводу, что на данный момент мне вообще ни с кем не хочется говорить и нужно просто адаптироваться к обстановке, оглядеться, а не бросаться в дискуссии с теми, с кем у меня общего только функции органов тела.

– Вы меня извините на минутку? – учтиво спросила я Льюиса и после его равнодушного «конечно, конечно» я сделала два шага в сторону, но повернулась и шепотом добавила:

– Удачи с дядей.

Это был первый раз, когда Льюис неожиданно и удивленно посмотрел прямо на меня с осознанным видом, что с ним только что говорил человек. Я не стала дожидаться его словесной реакции и поспешила отойти на безопасное расстояние. Один из официантов предложил мне бокал на подносе, и я подумала, что это вовсе не плохая идея чем-то занять свои руки, которые не знаешь, куда деть. Посматривая на других людей, я постаралась имитировать их поведение, напустить на себя тот же скучающий вид, приподнять голову, распрямить осанку, но продержалась я в такой позе не больше полминуты, потому что тугое платье и новые туфли давали о себе знать буквально сразу, как только я застывала без движений. Пока все были заняты разговорами и приветствиями, я решила присесть на кресло у дальней стены и дать ногам немного отдохнуть. Сейчас постарайтесь забыть, что шел тридцатый год, и что это Окленд, и мода укоротила юбки на приличную длину, и уже не приходилось семенить ногами в платьях до самого пола. Потому что этот вечер было как путешествие во времени по всем меркам Жуля Верна, и чопорность и торжественность нарядов здесь была самым ожидаемым явлением. Подойдя к долгожданному креслу, я попыталась расправить подол платья, но так в нем запуталась, что просто рухнула, а не грациозно села, в кресло, из-за чего расплескала содержимое своего бокала. Сругнувшись про себя, я взглянула на бокал, чтобы определить, как много вылилось. По-моему, это было шампанское. В любом случае, я забыла про сам напиток, потому что только сейчас я заметила, что внутри бокала была веточка розовой радиолы. Я снова глянула на других гостей. Они все были заняты разговорами, и никто не смотрел в мою сторону, но у всех у них в бокалах была та же веточка цветка. Так элегантно, так красиво! А никто не обращает на это внимания. Я забыла про мнимо равнодушное выражение лица, все светское общество, про манеры благовоспитанной леди и с детским интересом бесцеремонно запустила пальцы в свой бокал и вытащила цветок. Поставив бокал на пол рядом, я взяла цветок в другую руку, чтобы отряхнуть пальцы от шампанского и слегка их облизнуть, и стала вертеть радиолу в руке, восхищаясь блеском лепестков. И тут я почувствовала на себе чей-то взгляд. Неохотно заставив себя вернуться к реальности, я подняла глаза и посмотрела в затемненный угол гостиной, где за колонной сидел молодой человек в кожаном кресле с высокой спинкой.