Шеф Пьер
Шрифт:
Я не могла не засмеяться, потому что в тот год мы с Сальваторе должны были приготовить проект для средней школы. Он пришел, чтобы мы смогли начать, и папа сошел с ума из-за него. Он говорил с ним по-французски, что-то типа: «Если ты прикоснешься к ней хоть пальцем, твои эти пальцы окажутся в этом пироге». Конечно же, Сальваторе был итальянцем и понятия не имел, что говорил папа. Я посмеялась, поцеловала папу и сказала ему, что мы только готовим вместе проект для школы.
— Спасибо за поддержку, — говорю
Сальваторе делает глубокий вдох.
— Ладно, я скоро буду. Но если он убьет тебя или меня, не говори, что я тебя не предупреждал.
— Хорошо, скоро увидимся.
Мы оба вешаем трубку, и я иду в ванную и готовлюсь к сегодняшнему сражению.
— Я накрыла на стол внутри, потому что снаружи немного прохладно, — говорю я папе, пока поправляю столовые приборы. На самом деле, я делаю это потому, что надеюсь, что стены заглушат крики, когда мы с Сальваторе выложим наши новости.
— Сальваторе тоже придет на ужин? — спрашивает он, двигая кастрюлю на печи.
— Да.
Сальваторе проводит здесь много времени. Мама и папа знают, что мы встречаемся уже давно, и они нормально к этому относятся. Папа до сих пор пугает Сальваторе, но это всего лишь папа.
Закончив с сервировкой, я смотрю на стену с семейными фотографиями. Здесь фотография бабули — она улыбается, пока я сплю у нее на коленях. На следующей — мама, папа и я, когда они поженились. Рядом с ней почти такая же большая — на ней папа и Ева, а на другой стороне — мама, мой биологический папа и я.
Мама никогда не позволяла мне забыть моего настоящего папу, и в течение года мы ходим навестить его могилу. Иногда мы с мамой ходим одни, но чаще всего папа сопровождает нас. Я также узнала, что первая жена отца, Ева, умерла от рака яичников. Папа рассказал мне о ней, и мы навещаем и ее могилу. Сначала некоторые из моих друзей не понимали, почему мы навещаем ее, но вскоре приняли это.
Она настолько же мне близка, как и мой биологический отец. Я никогда не встречала ее, но такое чувство, будто я знаю ее.
— Эй, — говорит мама, когда заходит с четырьмя стаканами и кувшином воды.
— Да, что такое?
— Если у твоего отца появится еще одна грандиозная идея покупки чего-нибудь, то я его задушу.
Я усмехаюсь. Два года назад папа решил, что хочет расширить бизнес, поэтому купил небольшой отель. Мама была так зла на него, потому что первое — он не обсудил это с ней, а второе — потому что потом он убедил ее, что это будет здорово. С тех пор они купили второй отель и третий.
Папа управляет кухней и думает, что управляет семьей, но мама довольно упряма и по большей части не терпит его властность.
— Привет, красавица, — говорит Сальваторе, когда заходит в столовую. Он подходит ко мне и оставляет
— Сальваторе, помоги мне на кухне, — громко зовет его папа. Я смотрю на Сальваторе, и наши взгляды встречаются. Папа кажется разозленным.
— Что происходит? — спрашиваю я маму.
— Спроси отца, — отвечает она, пожимая плечами.
Через несколько минут заходит папа, в руках у него форма для выпечки, а следом за ним Сальваторе с корзиной свежего хлеба. Мы все садимся за стол, и папа начинает раскладывать еду.
После того как папа начинает есть, смотрю на Сальваторе и ударяю его по колену под столом. Сейчас или никогда.
— Папа, — начинаю я, а затем окунаю хлеб в свою тарелку.
— Oui, — говорит он, не поднимая головы.
— В чем дело, солнышко? — спрашивает мама.
— Как вы знаете, я работала помощником повара на кухне отеля.
Сальваторе сжимает мое бедро под столом.
— Конечно же. Я нанял тебя. — Папа дует на ложку с едой, прежде чем попробовать.
— Я вроде как подала документы кое-куда. — Я смотрю вниз, избегая взглядов родителей, хотя все еще вижу их периферийным зрением.
Папа кладет ложку, откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди. О боже, я в беде.
Мама смотрит вверх и улыбается. Я не говорила ей, что происходит. Ну, кое-что она знает, но не об этом предложении, которое я получила.
— Где? — спрашивает папа, его челюсть напрягается. Он смотрит на Сальваторе, как будто это его вина.
— Эм, вроде как в очень хорошем ресторане.
— Это не ответ. Я спросил тебя «где»?
Я с трудом сглатываю.
— Это в городе, — медленно говорю я, не сообщая о том, в каком городе.
— Что за место? Если оно мне не понравится, то ты не получишь моего разрешения, — он потирает подбородок рукой.
— Я... э… это… э…
— Говори уже, Эмма! — Он встает, достает свой телефон из кармана и смотрит на меня, ожидая ответа.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я, указывая на его телефон.
— Я должен поговорить с владельцем и убедиться, что они знают о том, кто ты.
— Папа, ты не можешь этого сделать.
— Oui, конечно, могу. — Он хмурится и проводит рукой по волосам.
— Пьер, — предупреждающе произносит мама, продолжая есть свой ужин на удивление спокойно.
— Ну, что за место?
Была не была! Я знаю, что он с ума сойдет.
— Это «Кюпидитэ», — шепчу я.
Ложка мамы ударяется о тарелку, а рот папы открывается по мере того, как его глаза округляются.