Шеф-повар Александр Красовский 3
Шрифт:
Куда бы я не шел; на семинар, на лекцию, или просто в туалет, обязательно находилась очередная девица, пытавшаяся познакомиться. Хорошо хоть, что таких непосредственных девушек было немного. Все же основная часть студентов и преподавателей старались разглядывать меня незаметно.
В нашей группе по поводу меня тоже шли споры. Моя подноготная уже была изучена, и девушки недоумевали, каким образом я мог выучить финский язык, когда на нем разговаривала только бабушка – ингерманландка. В конце концов, консилиум пришел к выводу,
Интересно, что они скажут, если узнают, что их однокашник еще говорит на шведском языке, притом гораздо лучше, чем на финском и английском.
Все же понемногу ажиотаж стих, по вечерам в университетских коридорах толклись одни и те же студенты и мало помалу девушки от меня отстали, сообразив, что знакомится я не жажду.
Тем не менее, нашлись в известности и свои плюсы. К примеру, в библиотеке, когда я туда приходил, всегда находилась нужная книга, или статья, охотно доставленная улыбающейся библиотекаршей. В первой жизни подобного профита у меня не имелось. Как правило, чем-то недовольные библиотекари заявляли, что книга на руках, или надо подождать и так далее.
В конце ноября Энсио Венто уехал на гастроли. Игорь Сенцов ведущий вечерней программы «Экран дня», как назло подхватил ОРЗ. Так, что мне пришлось отдуваться сразу за двух товарищей.
Пятеляйнен могла бы облегчить мне работу, отдав утренние новости Эльвире Нокелайнен. Но, похоже, между дамами пробежала черная кошка.
Что уж у них произошло, я не знаю, но похоже, Эльвира долго у нас не проработает. Как шепнул мне звукооператор Игорь Маньшев, у Хельми Эйнаровны характер тяжелый, нордический.
Неделю я работал в авральном режиме, пришлось даже пропускать лекции в университете. Затем поправился Игорь, после чего работы значительно уменьшилось. К концу первой декады декабря с гастролей вернулся Венто, и когда он приступил к работе, мне показалось, что я вообще ничего не делаю.
Как-то мы столкнулись с ним в коридоре и он, глядя на меня сверху вниз, сказал:
– Алекс, в эту субботу пойдешь вместе со мной на репетицию.
От неожиданности я растерялся.
– Энсио, какая репетиция, ты о чем? У меня даже слуха нет. Я не собираюсь петь в вашем ансамбле.
Пожилой финн улыбнулся.
– Репетировать буду я, а тебя познакомлю с главным режиссером Паули Ринне. У нас не так много финно-язычной молодежи в городе, и в театр они идти не спешат. Посмотрим, вдруг из тебя получится артист, к тому же если будешь заниматься в труппе театра, появятся перспективы не только читать новости, но и вести другие передачи на финском языке.
Когда мы зашли в театральный зал, сцена была пуста. На передних рядах сидели несколько мужчин и что-то оживленно обсуждали.
Когда мы подошли, их взгляды устремились
– Энсио, ты кого к нам привел, не сына случайно? – шутливо спросил один из них.
Все дружно засмеялись, так как все прекрасно знали о семейном положении друг друга.
– А так это твой молодой коллега, – кто-то из присутствующих, наконец, узнал меня.
– Послушай, Александр, – обратился ко мне все тот же мужчина. – Признаться, мои друзья заинтригованы твоим появлением на телевиденье. Всем было интересно узнать, откуда у нас появился такой самородок. Нашего Энсио спрашивать бесполезно. Сам знаешь, из него лишнего слова не выдавишь.
Давай знакомиться, меня зовут Виллиам Халл, я некоторым образом поучаствовал заочно в твоей судьбе, визировав твое заявление на работу.
Тут я вспомнил, что Виллиам Халл сейчас работает заместителем министра культуры Карелии и, естественно, прием на работу новых дикторов мимо него не проходит.
Пока мы знакомились, появился еще один персонаж, это был руководитель ансамбля Андро Лехмус.
Он тоже уделил мне минуту времени и даже поинтересовался, не желаю ли я принять участие в распевке.
Узнав, что мне наступил на ухо медведь, сочувственно глянул на меня и поспешил на сцену, где уже стояли все участники ансамбля.
Репетиция шла довольно долго и часто прерывалась руководителем, разбирающим ошибки исполнителей.
Все это время я сидел в зале, думая за каким чертом меня сюда занесло. Понемногу рядом со мной появлялись люди, видимо артисты, тоже пришедшие на репетицию.
В скором времени из зала стали слышны реплики, что некоторым товарищам пора и честь знать, и освободить место театральному коллективу.
Реплики были довольно безобидными, что объяснялось простым обстоятельством. В составе репетирующего ансамбля на сцене стоял главный режиссер театра и заместитель министра культуры. С ними особо не поспоришь.
Но видимо даже такие ремарки сделали свое дело, допев очередную песню, Манок в полном составе покинул сцену и исчез в неизвестном направлении. Только главный режиссер Паули Ринне, проводив друзей печальным взглядом, остался на месте.
– Понятно, – сообразил я. – Мужики сейчас причастятся по чуть-чуть, поговорят за жизнь и по домам.
Пока артисты, оживленно перебирались на сцену, режиссер подошел ко мне и, улыбнувшись, спросил:
– Молодой человек, ваш коллега по работе Энсио Венто настоятельно рекомендовал глянуть вас на сцене. Полагаю, раз вы пришли и даже терпеливо дождались окончания репетиции, против такой пробы вы ничего не имеете?
– Раз уж я здесь, стыдно было бы отказываться от такой возможности. Давайте попробуем.
– Отлично, – заметно обрадовался Ринне, – проходите на сцену.
Когда я вышел на освещенную сцену, на меня с любопытством уставились глаза артистов.