Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2]

Коллектив авторов

3/4 Видите ли, Иван Дмитриевич, сразу после пропажи девочки по городу усиленно стали циркулировать слухи о воз­можности похищения ребенка евреями. Теперь ведь их пасха, а, как известно вашему превосходительству, в Западном крае у нас особенно живуча легенда о ритуальных убийствах евреями. Естественно, я усилил надзор над еврейскими кварталами, над их гетто. Все агенты бы­ли поставлены на ноги. И вдруг, совершенно неожи­данно девочка, вернее, ее труп был найден на второй же день.

3/4 Кто же

отыскал его? — бесстрастно задал во­прос Путилин.

Толстяк улыбнулся.

3/4 Ни за что не догадаетесь, высокочтимый Иван Дмитриевич! Представьте, что огромную услугу правосудию оказа­ла... собака! Дело произошло таким образом. Один из моих агентов, проходя 2-й улицей, вдруг услышал заунывный, громкий, протяжный вой собаки. Собака выла, не переставая. Он случайно посмотрел на дом, откуда доносился этот за душу хватающий вой, и уви­дел на дощечке дома надпись: «Дом И. С. Губермана».

3/4 Простите, коллега, один вопрос: кто этот Губерман?

3/4 Местный воротила, занимающийся дисконтом и не скажу, чтоб ростовщичеством, но отдачей денег в рост, под залог имений, домов и т. д.

3/4 Благодарю вас. Продолжайте.

3/4 Немедленно ко мне явился этот агент: «Собака воет подозрительно. А что, если... » Этого было доволь­но. Я ухватился за вздорное, быть может, на первый взгляд, предположение и в сопровождении двух загри­мированных агентов явился под предлогом какого-то дела во двор дома Губермана. Большая цепная со­бака из породы овчарок в глубине двора, у забора, с неистовым воем и лаем рвалась с цепи. Я попросил Губермана спустить собаку с цепи. Он побледнел, как полотно.

3/4 Ни за что! — воскликнул он в испуге. — Она может разорвать всех нас.

— Неужели она не знает и вас? Пожалуйста, спустите! Я настаиваю на этом!

И с этими словами я подошел к животному, дер­жа на всякий случай револьвер в руке. К моему удив­лению, овчарка совершенно спокойно дала мне снять с ее шеи ошейник и, лишь только освободилась, стрем­глав бросилась к выгребной яме, прикрытой деревян­ной крышкой. Урча и воя, она принялась ожесточен­но скоблить когтями по доскам крышки. Я немедлен­но велел открыть выгребную яму, и...

3/4 Там лежал труп бедной девочки? Так?

3/4 Да.

3/4 И на основании этого вы немедленно аресто­вали Губермана?

3/4 Ну, разумеется! Простите, мой знаменитый кол­лега, или вы находите эту страшную улику недоста­точной для ареста преступника? — В голосе губерн­ского Горона послышалась легкая насмешка.

3/4 Кто вам это сказал? Наоборот, я удивляюсь ва­шей превосходной прозорливости. Вы поступили для торжества правосудия великолепно, арестовав страш­ного преступника. Скажите мне теперь: девочка была действительно обескровлена?

3/4 О да! Таково заключение врачей. Вы сейчас ее можете

увидеть. Ваш друг, известный доктор Z., — указал он на меня, — подтвердит вам это. Все ее тело в проколах.

3/4 Скажите: мать ее ни на кого не заявляла подо­зрения?

3/4 Ни на кого. Она — бедная вдова, у нее нет ни врагов, ни завистников.

3/4 Губерман, конечно, упорно отрицает свое учас­тие в этом деле?

3/4 Ну, разумеется...

3/4 Вы не узнавали, откуда вдруг разнесся слух о похищении девочки евреями, о ритуальном убийст­ве? — быстро задал он вопрос.

Великий сыщик встал и пронизал своего колле­гу взглядом своих удивительных проникновенных глаз.

3/4 Вы спрашиваете: откуда взялся слух? Конечно, со стороны русских. На вокзале разыгрался почти скандал. Многие пассажиры были страшно возмуще­ны и возбуждены против евреев.

3/4 Ну, вот и все, коллега. Спасибо. Вы будете так добры, не откажетесь сопутствовать нам с доктором по тем местам, куда мы сейчас поедем?

3/4 Что за вопрос, ваше превосходительство? Я так польщен... так горжусь вашим приездом, вашей гени­альной помощью... Вы ведь не нам чета, простым смертным.

Путилина передернуло.

Этот редкий человек не выносил открытой, грубой лести.

...Через час мы ехали по улицам Минска.

Теперь уже совершенно ясно в воздухе чувствова­лось приближение грозы. Увы, не благодатно-весен­ней грозы природы, а мрачной, братоубийственной.

Что-то страшное, зловещее пологом нависло над городом.

Большие толпы народа виднелись на Соборной площади, на улицах, но в этой толпе теперь мало, по­разительно мало было видно евреев. Все магазины были наглухо закрыты ставнями.

Доносился возбужденный гул голосов, слышались пьяные песни, звуки гармоник.

Путилин был мрачен, как никогда.

3/4 А этого вы не видели? — сухо обратился он к губернскому Горону.

И он указал на закрытые ставни одного из домов, на которых мелом были начерчены кресты.

3/4 А что это?

3/4 Это грозный предвестник погрома. Держу пари, этот дом с крестами — еврейский. Вы простите меня, но... по-моему, вы поступили очень неосторожно.

3/4 А именно? — обидчиво повернулся к великому сыщику толстяк.

3/4 Вы чересчур уж открыто, явно обнаружили убийство... с ритуальной целью. Тут, принимая во вни­мание страшность обвинения... пардон! Я хотел ска­зать — преступления, следовало соблюдать особую осторожность. В горючий материал надо осмотритель­нее всовывать легковоспламеняющиеся вещества. Стой! — Путилин резко осадил кучера.

Перед большой толпой простолюдинов стоял высо­кий человек в черной шинели и фетровой шляпе. Он, сильно размахивая руками, что-то возбужденно объяс­нял толпе.