Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2]

Коллектив авторов

3/4 Я вас прошу, — резко отчеканил гениальный сыщик, — не говорить мне ни о какой цене. Я не беру никаких вещественных знаков благодарности.

Он погрузился в продолжительное раздумье.

3/4 Я должен вам заявить, господа, — громко на­чал Путилин, не спуская глаз с лиц евреев-депутатов, — что, к сожалению, моя помощь уже бесполезна. Вы явились слишком поздно.

3/4 Как поздно? Почему поздно? — заволновался, вскакивая, старик еврей. — О, господин Путилин, для вас не может быть ничто

и никогда поздно!

3/4 Поздно потому, что похититель и убийца...

3/4 Убийца? Разве девочку уже убили?

3/4 И убийца уже найден.

Старик еврей высоко простер руки.

3/4 Благодарю тебя, Боже! — вдохновенно вырва­лось у него. — Не за то, что погиб бедный ребенок, а за то, что Твоя десница указала гнусного похитите­ля и убийцу малютки! О, скажите нам, кто этот зло­дей?

3/4 Гу-бер-ман! — невозмутимо покойно, по слогам, произнес гениальный сыщик.

Если бы здесь, вот в эту секунду разорвалась бом­ба, она бы не могла произвести более потрясающего эффекта, чем одно это слово.

Старик еврей в ужасе попятился от Путилина, два других, вскочив со своих мест, замерли-окаменели.

3/4 К... как? Губерман?! Вы говорите: ребенка по­хитил и убил Губерман, уважаемый минский житель Иосиф Соломонович Губерман?

3/4 Да.

Старик заметался.

3/4 Это жестокая шутка, ваше превосходитель­ство... — с трудом слетело с его трясущихся губ. — О, это ужасная выдумка!

3/4 Вот то донесение, которое я, сильно заинтере­сованный этим делом, только что получил. Потруди­тесь послушать.

И Путилин громко, внятно прочел содержание де­пеши.

3/4 Этого быть не может... Это подвох со стороны какого-нибудь нашего заклятого врага! — исступлен­но заревел библейский старец и вдруг грохнулся перед Путилинымна колени. — Ваше превосходитель­ство! Господин Путилин! Теперь более, чем когда-нибудь, мы умоляем вас взяться за расследование этого страшно­го дела! Клянемся вам именем Бога и святой Торы, кля­немся нашими детьми и потомками — у нас не суще­ствует ритуальных убийств! Спасите нас, пролейте свет на это мрачное происшествие!

Старик судорожно старался поймать и поцеловать руку великого сыщика.

Путилин, человек чрезвычайно мягкий, доброже­лательный и сердечный, был растроган и поражен этим страшным взрывом отчаяния.

3/4 Что вы... Что вы... Встаньте... Ну, хорошо, ну, хорошо... — мягко забормотал он. — Я возьмусь за ваше таинственное дело и постараюсь сделать все, что смогу. Теперь слушайте: там, у вас в Минске, знают, что вы обратитесь ко мне?

3/4 О нет!.. Хотя, если... А, впрочем, может быть...

3/4 Так вы вот что сделайте: немедленно дайте знать, чтобы ваши посланцы всюду раззвонили, что Путилин наотрез отказался вмешиваться в это дело.

Поняли? Ну, а теперь прощайте, господа!

Когда обрадованные евреи вышли, великий сы­щик написал шифрованную депешу следующего со­держания:

«Сильно заинтересованный делом о предполагае­мом ритуальном убийстве, выезжаю сейчас экст­ренным заказным. Труп девочки оставьте до мое­го приезда.

Путилин».

В МИНСКЕ. ЕВРЕЙСКОЕ ГЕТТО. ПЕРЕД ПОГРОМОМ

Мы приехали в Минск рано утром, мчась из Пе­тербурга с огромно-допустимой быстротой.

На вокзале нас встретил симпатичный толстяк, который при виде выходящего из вагона моего гени­ального друга поспешно направился к нему.

3/4 На гастроли к нам, глубокоуважаемый Иван Дмитриевич? Ваше превосходительство не баловало нас никогда своим посещением.

Путилин улыбнулся и представил меня толстяку.

3/4 О, я не отниму ни одного лавра от вас, дорогой коллега! — шутливо ответил великий сыщик. — Да и, собственно говоря, к чему теперь моя консульта­ция, раз вы столь блестяще повели дело, что труп и убийца уже найдены?

По дороге с вокзала до «Европейской» гостиницы (мы ехали втроем в карете) Путилин молчал и смо­трел в окно.

Несмотря на ранний час и на то что был первый день еврейской пасхи, на улицах тихого губернского города царило необычное оживление.

Особенно много бросалось в глаза евреев.

Они, не в праздничных, а в затрапезно-будничных, почти траурных одеяниях, ходили кучками по троту­арам, составляя порой группы.

Лица их были угрюмы, бледны, взволнованны. Ви­димо, какой-то общий страх, какая-то общая паника властно охватили еврейскую толпу и цепко держали ее в своих руках.

Евреи о чем-то оживленно говорили, качали голо­вами, так что их длинные бороды и пейсы раздува­лись в свежем весеннем воздухе.

Некоторые из них отчаянно жестикулировали.

Когда мы высаживались у подъезда гостиницы из кареты, до нас совершенно ясно донеслось из близстоящей группы евреев имя великого сыщика.

3/4 Ай-ай-ай, Путилин, — сокрушенно качалась чья-то седая голова.

3/4 Что это? — удивленно прошептал местный Лекок. — Вы слышали? Никак они уже пронюхали о вашем приезде, узнали вас?

3/4 Нет. Этого они не знают, уверяю вас! — твердо, с чуть заметной иронической усмешкой проговорил мой талантливый друг.

В номере гостиницы он, даже не переодевшись, прямо приступил к допросу своего коллеги:

3/4 Скажите, голубчик, как это вам посчастливи­лось столь быстро напасть на след этого страшного преступления?