Шекспир должен умереть

Леман Валерия

В комнате стояла оглушительная тишина. Выслушав исповедь преступника, я и сам вдруг ощутил огромное желание «уснуть и видеть сны» – слишком печально было видеть беднягу Ларри, которого ждал суд и, по законам Великой Британии, смертная казнь. Надо же – вдохновляя себя романтическими бреднями, парень убивал людей, ощущая лишь подъем, словно рыцарь перед очередным подвигом.

Между тем инспектор приступил к рутинному допросу со множеством вопросов, уточняющих те или иные

детали, а я осторожно поднялся и, кивнув на прощанье, поспешил выйти вон, вдохнув полной грудью, лишь очутившись на зеленой лужайке перед полицейским управлением.

– А жизнь все-таки чудесная штука! – произнес я жизнеутверждающим тоном и бодро зашагал в сторону отеля – ведь там меня ждала моя прекрасная дама.

Вместо послесловия

Стоит отметить, что последнюю неделю в Уорвике мы с Соней решили провести как классические туристы – с познавательными экскурсиями и гидами. В частности, мы посетили Стратфорд-апон-Эйвон, под чутким руководством опытного гида узнав все о короткой, но великой жизни великого Шекспира, а также о его любовных историях, выливавшихся в гениальные произведения.

– Послушай, а ведь он действительно был великим, – подвела итог стратфордской экскурсии Соня. – Пожалуй, по приезде в Москву надо будет закупить в книжном его собрание сочинений и почитать на досуге.

– Обеими руками за, – согласился я. – Уверен, что, читая Шекспира, ты сделаешь массу интереснейших открытий.

– Возможно, – кивнула Соня. – Но, послушай, этот гид так уверенно говорил об Уильяме Шекспире как авторе всей этой классики, в то время как наш с тобою знакомец профессор Нат Хатвилл уверен, что Шекспир был лишь провинциальным актером со слабым знанием латыни, а истинным автором всего шекспировского наследия является его предок сэр Фалк Гревилл. Что ты об этом думаешь? Кто, по-твоему, настоящий автор «Гамлета»?

Я лирически обнял красавицу Соню за нежные плечи.

– А не все ли равно? Кем бы ни был истинный автор, он давно в могиле, а его шедевры – живы, и мы любим их, а не имя автора, будь то Гревилл или Шекспир. Истинный автор живет в вечных строках. Помнишь? «Быть или не быть? Вот в чем вопрос…»

– Быть! Конечно, быть! – с неожиданным подъемом отозвалась Соня и подхватила меня под руку. – И не просто быть, но жить на широкую ногу, а сейчас и немедленно отправляться обедать в лучший ресторан. Вперед и с песней!

Напоследок хочется отметить еще одну небольшую деталь: в день нашего отъезда из доброй старой Англии на автобус до аэропорта Бирмингема нас провожала пара – Нат Хатвилл и Роза Мимозина. Они нежно обнимались, беспрерывно чмокали друг друга в щечки и вообще излучали великую и бесконечную любовь всем своим видом и существом.

– Вы не представляете,

но это похищение неожиданно показало мне, как же я полюбил мою Розу. – Профессор едва ли не парил в некой эйфории, словно у него вдруг выросли крылышки. – Господи, этот визгливый голос в трубке просто убил меня! Мне тут же захотелось лечь на диван, закрыть глаза и отключиться от действительности!

– «Уснуть и видеть сны»? – поддакнул я, тут же вспоминая, как виновник всех бед профессора процитировал именно эти строки Шекспира.

– Именно! – кивнул Нат, в очередной раз чмокнув свою принцессу. – «Уснуть и видеть сны»!

Я сдержанно хмыкнул. Что ни говори, а милейший профессор, при том при всем, что он является членом рыцарского клуба, – явно не рыцарь. Рыцарь лихо оседлал бы коня (ну, или свое авто) и отправился бы на поиски своей возлюбленной. В доброй старой Англии вместо профессора эту миссию с честью выполнила полиция.

Разумеется, я не стал поднимать на прощанье эту тему. Честно говоря, я не успел со своей репликой – в разговор неожиданно вмешалась доселе равнодушно поглядывавшая по сторонам Соня. Ясное дело, ей не слишком пришлась по душе любовная идиллия парочки – наверное, потому она попыталась внести в благолепие свою ложку дегтя.

– Мне интересно, профессор, как вы отнеслись к тому, что трижды вас пытался убить ваш преданный ассистент?

Соня задала свой вопрос и с милейшей улыбкой уставилась на профессора, наблюдая за его реакцией. Увы, славный Нат и тут продолжал блаженно улыбаться, и не подумав расплакаться, опечалиться или, на худой конец, просто нахмуриться при недобром воспоминании.

– Бедняга Ларри! – с широченной улыбкой произнес он, даже и не попытавшись вздохнуть. – Я всегда называл его последним романтиком и оказался прав. Вы только подумайте – «сочинить» такие преступления! Все в духе рыцарских, романтических веков…

– …с не слишком романтическим жестоким кровопролитием, – завершила за профессора моя жестокая подруга.

Разумеется, я поспешил в свой черед чмокнуть ее в пылкий лобик и успокаивающе похлопать по плечику. А профессор только здесь немного горестно вздохнул:

– Вы знаете, мой предок сэр Фалк Гревилл однажды написал такие простые и гениальные строчки:

Если бы Природа не жаждала крови, Добра на земле было бы намного больше…

Он оглядел нас с ноткой торжества:

– Разве не верно подмечено? И разве в этих строчках не ощущается мощь великого наследства того, кого мир по привычке называет Шекспиром?..

Тут, к счастью, пришло время садиться в автобус и отправляться в Бирмингем – иначе, боюсь, профессор доказывал бы нам свою теорию до конца недели…