Шекспир, Краткая документальная биография
Шрифт:
Таковы существенные черты елизаветинских театров Гений юного поэта-драматурга восполнял их недостатки Отсутствие сценической иллюзии лишь стимулировало творческое воображение - Арденский лес ярче оживает перед влюбленными Орландо и Розалиндой, ибо шекспировский театр не воспроизводил для них обстановку леса с ветвями, птицами и журчанием ручьев. Отсутствие дугообразной сценической арки способствовало непрерывности драматического действия: такое устройство сцены давало простор необъятному размаху "Антония и Клеопатры". Шекспир может заставить свой хор называть сцену королевством и сокрушаться о том, что приходится показывать "с подмостков жалких//Такой предмет высокий", но эти ограничения
К середине 80-х гг. XVI в. Лондон мог гордиться прекрасно поставленным театральным делом и зрителями, готовыми, когда их призовет труба, воспринять поэтическую драму.
10
БОРОНА-ВЫСКОЧКА
Время появления Шекспира в столице безнадежно теряется в провале утраченных лет, однако легенда восполняет этот пробел прелестной историей, которая подпадает под общую рубрику истории о скромном происхождении великих людей и сама поначалу скромна.
Первые предположения возникли в конце XVII столетия, более чем через полвека после смерти Шекспира. Мы уже сталкивались с неким Дауделом, написавшим, возвращаясь из Стратфорда, письмо с пересказом сплетен приходского псаломщика о подручном мясника, который сбежал в Лондон и "был принят в один из театров в качестве слуги" {1}. Первый серьезный исследователь не мог добавить к этому рассказу ничего определенного: "Его приняли в существовавшую тогда труппу, сначала на весьма низкую должность; однако замечательный ум и природная склонность к драматическому искусству дали ему возможность отличиться если не как выдающемуся актеру, то хотя бы как превосходному автору" {2}. В этих высказываниях утверждается то, что нам так или иначе пришлось бы предположить: Шекспир начал свою театральную карьеру, скорее нанявшись в театр, нежели будучи его пайщиком. Кроме этого, они мало что нам сообщают.
Красочной разработки, давшей пищу известному преданию, нам придется ждать до 1753 г., и это любопытное повествование мы найдем в краткой биографии Шекспира в "Жизнеописаниях великих поэтов Британии и Ирландии", опубликованных якобы "мистером Сиббером", но фактически в основном составленных Робертом Шайелсом о чем Доктор Джонсон уведомил Босуэла). Джонсон знал, чем говорил, так как Шайелс был его секретарем-переписчиком. Шайелс предваряет свой труд родословной, которая вновь возвращает нас к сэру Уильяму Давенанту, автору множества сомнительных рассказов о Шекспире. Несмотря на эту родословную, сама история, которую можно проследить как незакавыченную цитату из Роу, возможно, дошла до Шайелса через Джонсона. В своем отрывке Шайелс представляет дело так:
О первом появлении Шекспира в театре. Когда он пришел в Лондон, у
него не было ни денег, ни друзей и, будучи чужаком, он не знал, к кому
обратиться и каким образом заработать себе на жизнь... В то время
экипажи еще не вошли в употребление, а поскольку джентльмены имели
обыкновение приезжать в театр верхом, Шекспир, доведенный до крайней
нужды, ходил к театральному подъезду и зарабатывал по мелочам,
приглядывая за лошадьми джентльменов, приезжавших на спектакль; он
отличился даже в этом ремесле - его усердие и ловкость были
замечены; вскоре у него было столько работы, что он сам не мог с ней
справиться и в конце концов стал нанимать себе в помощь мальчишек,
которых так и называли - мальчишками Шекспира. Некоторые актеры,
случайно разговорившись с ним, нашли его столь интересным и искусным
собеседником, что, пораженные этим, рекомендовали его в театр, где
сначала занимал очень низкое положение, однако недолго, ибо вскоре
выделился если не как выдающийся актер, то по крайней мере как
превосходный автор {3}.
Для полноты апофеоза недостает лишь велеречивых фраз такого мастера, как Сэмюэль Джонсон, создавшего свой вариант этой истории, которую он опубликовал в своем издании Шекспира 1765 г.:
Во времена Елизаветы личные экипажи были еще редкостью, а наемных
экипажей вовсе не существовало. Те, кто был слишком горд, слишком
изнежен или слишком ленив для того, чтобы ходить пешком, ездили верхом
в любой отдаленный пункт - по делу или чтобы развлечься. Многие
приезжали верхом на спектакль, и, когда Шекспир сбежал в Лондон,
страшась уголовного преследования, первый его промысел заключался в
том, чтобы караулить у подъезда театра лошадей тех, у кого не было
слуг, и подавать лошадей после представления. На этой службе он так
отличился своей старательностью и проворностью, что в скором времени
каждый, выходя из театра, звал Уил. Шекспира, и едва ли кто доверил бы
другому сторожить свою лошадь, если под рукой был Уил. Шекспир. Это
было первым проблеском удачи. Шекспир, на руках у которого оказалось
больше лошадей, чем он мог устеречь, стал нанимать мальчишек служить
под своим присмотром, и теперь, когда выкликали Уил. Шекспира, те
немедленно являлись со словами: "Я мальчик Шекспира, сэр". Со
временем Шекспир нашел себе занятие получше, но, пока сохранялся
обычай ездить в театр верхом, прислужники, караулившие лошадей,
продолжали называть себя мальчишками Шекспира {4}.
Этот рассказ явно под стать мифу о браконьерской охоте на оленей в Чарлкоте; предприимчивость начинающего капиталиста призвала смягчить впечатление от романтического рассказа о мнимом преступлении. Если эта история имеет хоть какие-нибудь серьезные основания, то, исходя из нее, можно предположить, что первыми театрами Шекспира были "Театр" и "Куртина", так как только до них добирались верхом {5}. Но у этой истории нет никаких серьезных оснований. Роу и Поп, на которых ссылается Джонсон в качестве авторитетов, пренебрегли ею в своих изданиях Шекспира. Великий Мэлон подозревал, что она обязана своим существованием преувеличенным представлениям о бедственном положении Шекспира - юный Уилл без друзей р без связей, без положения в обществе, - и Мэлон отверг эту историю с августейшей решительностью: "Но наконец, этот рассказ по существу совершенно не заслуживает. Доверия, поскольку обстоятельства нашего автора и половине, в котором он находился в это время, как на то указывают различные извлечения из стратфордских записей" только что приведенные мной, решительно опровергают его" {6}.
Сам же Мэлон тешил себя другой традицией, имевшей хотя бы то преимущество, что согласно ей Шекспир начинал в театре, а не на унавоженных подъездах к нему "В театральном мире существует предание о том, что и своей первой должности в театре как помощник суфлера он должен был напоминать актерам об их выходе столько раз, сколько по ходу пьесы им надлежало появляться на сцене" {7}. Это написано в 1780 г., однако, когда Мэлон подошел к созданию жизнеописания Шекспира, которое ему не удалось завершить, он уже больше не придавал серьезного значения этому преданию и даже не счел нужным повторить его. Вместо этого его внимание привлекли упоминавшиеся труппы - Уорика или Лестера или ее величества королевы, включавшие Стратфорд в свои провинциальные маршруты, и он заключает отрывок, касающийся легенды о присматривании за лошадьми, рассуждением, которое открывает гораздо больше, чем последующие варианты этой истории: