Шекспир курит в сторонке
Шрифт:
– Это что же получается? – воскликнула я. – Убийца взял Павлика, накрыл его черным колпаком, принес к Козихиным, потом схватил Эдди и отнес его к Борису? И перепутал защитные устройства?
– Выходит, так, – согласился Антон, накручивая на вилку спагетти. – Преступник не знал про инициалы. Снаружи колпаки одинаковые, внутрь никто не заглядывает, не похвастай Степан передо мной вензелем, я бы точно не увидел разницы. Конус и конус.
– Убийца мазохист? Ему нравится создавать себе трудности, а затем преодолевать их? – озадаченно произнесла я.
– Нет, но он очень хотел, чтобы Борис Олегович скончался именно от укуса паука. Вот только Павлик
В полном смятении я сделала то, из-за чего всегда злились мои родители и свекровь Этти [4] , вытянула руку и принялась загибать пальцы:
– Киллер хорошо знает повадки арлекинов. Он умеет с ними обращаться. Не боится насекомых, при одном взгляде на которых многие с ходу лишаются чувств. У него есть доступ в дома Ветошь и Козихина, он ненавидит Бориса.
Пальцы закончились, вопрос: «Кто он?» я произнесла со сжатым кулаком.
– Я, – ответил Антон, – отлично подхожу по всем параметрам, кроме ненависти к Боре.
4
История детства и юности Татьяны Сергеевой описана в книге Дарьи Донцовой «Старуха Кристи – отдыхает!», издательство «Эксмо».
Мой кулак разжался.
– Нет. Ты знал о вензеле, не перепутаешь конусы и понимаешь, что пауки совсем не идентичны.
Антон улыбнулся.
– Ну спасибо.
– Ты сегодня надевал у Козихина его перчатки? – спохватилась я.
– Нет, всегда пользуюсь своими, – удивился энтомолог, – и не стал трогать Павлика, тот и так перенес тяжелый стресс.
– Можешь устроить мне свидание со Степаном Сергеевичем? – спросила я.
– Попробую, но… – начал Антон и был остановлен веселым окликом.
– Тоша, почему ко мне не зашел?
К нашему столику подошла стройная женщина, одетая в слегка мятое серо-розовое платье из льна.
– Анечка! – обрадовался энтомолог. – Таня, познакомься, это моя сестра.
Дама перевела на меня внимательный взгляд, потом, не меняя приветливого выражения лица, медленно и четко сказала:
– Корь уже прошла? Вижу, она не оставила на вашей внешности ни малейшего следа!
Я издала нечленораздельное мычание. А как следовало реагировать, если учесть, что сейчас в ресторанчике оказалась хорошо известная мне особа? Правда, на ней был не строгий серый костюм с белой блузкой, пышные волосы не уложены в высокую прическу, а завитыми локонами падают на плечи, и помада на губах переливается розовым перламутром. Но, несмотря на все отличия во внешнем облике, это оказалась заведующая загсом Анна Ивановна.
– Вы знакомы? – поразился Антон.
– Да, – кивнула его сестра, – Татьяна находится у нас в учреждении на испытательном сроке. Проработала несколько дней, заразилась от ребенка соседки корью и ушла на бюллетень. Как вы себя чувствуете? Когда намерены приступить к исполнению своих обязанностей?
Я схватила пустую чашку и сделала вид, что пью кофе. Был в моей жизни день,
5
События, которые вспоминает Татьяна, описаны в книге Дарьи Донцовой «Старуха Кристи – отдыхает!», издательство «Эксмо».
Я давно не попадала в столь щекотливую ситуацию. Вчера с Антоном, сегодня неудачная беседа с Зинаидой Тряпкиной и в качестве десерта столкновение с Анной Ивановной в присутствии того же Антона. Хотя десерт ли это? День в разгаре, а неприятности часто напоминают пакеты с бумажными носовыми платками – выдергиваешь один, а за него цепляется еще три других.
– Так когда вас ждать на службе? – не отставала Анна Ивановна.
– У меня освобождение, – промямлила я, – доктор дал его на две недели.
– Где же вы нашли столь доброго врача? – восхитилась заведующая. – Как правило, более трех дней дома не оставляют.
Я справилась с растерянностью.
– Корь заразна, у нее инкубационный период… э… четырнадцать дней.
Моя нога ощутила толчок, но я не остановилась:
– Вот поэтому врач и счел нужным задержать меня, чтобы я не инфицировала окружающих. Вы же не хотите, чтобы весь коллектив загса слег с высокой температурой?
Анна Ивановна приподняла одну бровь.
– Прелестно. Спасибо, что позаботились о сотрудниках, но как же мой брат? Он, по-вашему, бесполезный член общества, пусть умирает от осложнений, которые неизбежно в его возрасте вызовет детская болячка? А люди в кафе? На улице? Вы понимаете, что являетесь по сути бактериологическим оружием? Пробиркой с вирусами? Каждый ваш чих распространяет миллионы бацилл.
Я поспешила оправдаться:
– У меня нет респираторных признаков.
В ту же секунду в носу зачесалось, и я не смогла сдержать оглушительное «апчхи».
Тоненький палец Анны Ивановны уперся в чашечку, стоявшую на столе.
– Отлично. Посуда облеплена микробами. Сейчас ее возьмет официантка, пронесет по залу, передаст на кухню, там чашку поставят в мойку, небрежно ополоснут и нальют кофе следующему клиенту. Результат: корь получат все – посетители, которых обслужит официантка, народ в рабочих помещениях, тот, кто после вас выпьет эспрессо, не говоря уже об Антоне и мне. Вы безответственны и эгоистичны.
– Да нет у меня кори! – воскликнула я.
– Великолепно, – протянула Анна Ивановна, – а бюллетень на две недели? Понимаете, в какие условия вы нас поставили? В загсе не хватает сотрудников, брачующихся много, разводящихся толпы, полно регистрирующих естественные процессы рождения-смерти, а вы заняли штатную единицу и отправились в ресторан? Проводите время с мужчиной, наплевали на службу, не подумали о коллегах, которые вынуждены исполнять ваши обязанности. Это саботаж! За такое раньше сажали в тюрьму! Расстреливали!