Шекспир курит в сторонке
Шрифт:
Анна Ивановна села за стол, открыла сумку, вынула папку, достала оттуда пару листов бумаги и велела:
– Пишите заявление об увольнении по собственному желанию, поставьте сегодняшнее число. Вы нам не подходите, под каким углом ни смотри, все очень плохо. Вы подцепили корь и гуляете в ресторане! Вы безответственная эгоистка, распространитель инфекции, которая может перерасти в эпидемию. Утверждаете, что не больны? Следовательно, вы лентяйка, и снова безответственная эгоистка, которой безразличны коллеги и брачующиеся-разводящиеся. Испытательный срок вы не прошли, надеюсь, мы больше
Завершив гневную тираду, Анна Ивановна взяла нацарапанное мною заявление, аккуратно убрала его в папку, сунула ту в сумку, повесила ее на плечо, встала, вздернула голову и с идеально прямой спиной пошла к выходу, не сказав «до свидания». Несмотря на неприятную сцену, я в душе позавидовала заведующей. Со спины ей не дать больше двадцати лет. Да еще не всякая юная девушка обладает такой идеальной фигуркой. Может, окликнуть даму и поинтересоваться, какой диеты она придерживается?
Глава 17
– М-да, – изрек Антон, когда Анна Ивановна исчезла за порогом, – не расстраивайся! Кстати, инкубационный период кори составляет от восьми до четырнадцати дней и болезнь заразна лишь до начала высыпаний, я пинал тебя под столом ногой, но ты не среагировала, продолжала нести чушь.
Я изобразила на лице беспечность.
– Жизнь частного детектива полна неожиданных поворотов, в загс меня занесло по служебной необходимости.
– Аня принципиальна до идиотизма, – грустно сказал Антон, – с детства такая. Если кто соврал, он предатель, больше моя сестра с ним дел иметь не станет, он будет в реке тонуть, она мимо пройдет и руки не протянет. Надеюсь, глупое происшествие не помешало твоей работе? Ты надеялась спустя несколько дней вернуться в загс?
Надеялась? Да я столько времени искала хоть какие-нибудь следы Гри, с огромным трудом вычислила, где именно можно обнаружить необходимую информацию, почти подобралась к ней и… облом. Вредная Анна Ивановна больше не подпустит меня к своему загсу, это крушение всех моих надежд.
На глаза навернулись слезы.
– Не расстраивайся, – участливо произнес Антон, – скажи, что надо, я попытаюсь помочь.
Отличное предложение. Интересно, как он отреагирует, если я раскрою рот и заявлю:
«Я сотрудница спецбригады по расследованию особо тяжких и опасных преступлений. Мой муж Гри был отправлен на работу под прикрытием в паре с Мартой Карц. Я понятия не имею, где он. Из моих документов убраны все сведения о регистрации брака. Какая-то принципиальная заведующая загса по приказу моего высшего начальства переделала кучу бумаг. Больше всего на свете я хочу получить возможность хоть изредка тайком смотреть на Гри, только смотреть, ничего более, я не приближусь к нему».
Но есть слова, которые нельзя произносить вслух. Я еще раз оглушительно чихнула и сказала:
– Спасибо, Антон, неприятно, что я разозлила Анну Ивановну, она мне нравится. Если действительно хочешь помочь, познакомь меня
– Степан не пользуется ими, – успокоил меня энтомолог. – А зачем они тебе?
– Хочу передать их нашему эксперту Фатиме. С тех пор как англичанин Уильям Гершель, полицейский чиновник в Индии, в тысяча восемьсот семьдесят седьмом году выдвинул теорию об уникальности и неизменности папиллярного рисунка ладонных поверхностей человека, люди, которые хотят скрыть свое участие в преступлении, натягивают перчатки на руки. Да только в наши дни криминалисты легко снимают отпечатки внутри перчаток. Преступники же натягивают их на руки, и «пальчики» остаются на изнаночной стороне, – объяснила я. – С Зоей Владимировной я договорюсь сама, а вот к Козихину не подберусь.
– Ну, это легко, – обрадовался Антон и взял мобильный.
Я покосилась на часы. До конца смены Зинаиды остается двадцать минут, пора занимать пост у служебного входа в «Бразилию».
– Степан Сергеевич может встретиться с тобой завтра в восемь утра, – радостно воскликнул Антон, – другого свободного времени у него нет.
– А еще говорят, что богатые спят до полудня, потом завтракают целый час, идут на массаж, принимают ванну, – протянула я.
– Козихин все время пашет, – не согласился энтомолог, – ну как, это устраивает тебя?
– Конечно, – кивнула я. – Спасибо за сообщение о Павлике и за помощь, я теперь твоя должница.
– Долги надо платить, – серьезно заметил энтомолог.
– Непременно, – пообещала я.
– Тогда поехали в кино? – обрадовался Антон. – Выбирай фильм по своему вкусу.
– Прости, не могу, – изобразив огорчение, сказала я, – весь вечер забит работой.
– Но время на кофе у тебя нашлось, – тихо сказал он.
– Это по службе, – парировала я, – пришла получить от тебя информацию.
– Понятно, – протянул Антон, – ладно, подожду, пока у тебя образуется свободный часок. Кто такой Дима, которому ты вчера звонила?
– Коллега, – ответила я.
– Просто сослуживец или?.. – уточнил он.
Я встала.
– Коробок скоро станет счастливым отцом. Сына ему должна родить милая девушка Лапуля. Извини, сомневаюсь, что в ближайшее время смогу насладиться интересным фильмом, Дима собрался играть свадьбу, у нас полно хлопот.
– Помогаешь устроить торжество? – улыбнулся Антон.
– Коробок мой ближайший друг, – пояснила я, – прости, честное слово, мне некогда.
– Удачи, Танюша, – пожелал энтомолог.
– И тебе того же, – не осталась я в долгу.
На улице лило, как в Индии в сезон дождей, но у меня при виде потоков воды на душе стало радостно. Мало кто откажется сесть в комфортабельную машину, когда над головой разверзлись хляби небесные.
Припарковав машину почти впритык к служебной двери, я замерла, вглядываясь в окно. Ждать пришлось недолго, на работу люди могут опоздать, а вот домой, в особенности если орудуют тряпкой, вылетают со звонком, оповещающим об окончании смены. Железная дверь распахнулась, на крыльце стали появляться женщины, некоторые без зонтов. С утра погода радовала москвичей солнышком, зачем тащить в сумочке лишнее?