Шекспир, Жизнь и произведения

Брандес Георг

Как настоящая женщина леди Френсис Эссекс не желала, однако, довольствоваться полумерами. Она решила раз навсегда покончить с Овербери и поклялась, что он не покинет Тауэр живым. Она снова обратилась к своей помощнице, г-же Торнер, которая охотно рекомендовала те средства, которые помогут ей достигнуть своей цели. Предварительно оказалось необходимым заручиться содействием того человека, под непосредственным надзором которого находился заключенный. Леди Френсис обратилась поэтому к Томасу Монсону, начальнику гауптвахты в Тауэре, и добилась при помощи его протекции у коменданта увольнения тюремного надзирателя Овербери. На его место был назначен некто Ричард Вестон, служивший некогда в доме г-жи Торнер и исполнявший потом роль почтальона в романе леди Эссекс с королевским фаворитом. Однажды Вестон получил от г-жи Торнер приказание явиться в Уайтхолл к леди Френсис. Та вручила ему склянку, содержимое которой следовало примешивать к кушанью заключенного; самого же Вестона она предупредила не прикасаться к этой жидкости. Когда он отправился в Тауэр, он встретил случайно Гельвиса и, воображая,

что последний посвящен в тайну, стал ему подробно излагать, как он намерен влить эту жидкость в суп. Испуганный Гельвис уговорил Вестона бросить пузырек в водосточную трубу, но, боясь мести могущественных Говардов, не решился на донос. По совету Гельвиса Вестон рассказал леди Эссекс, что заключенный выпил яд, и что его здоровье заметно пошатнулось. Овербери в самом деле постоянно болел в темнице. Он не терял надежды на освобождение и постоянно обманывался. Эти разочарования отражались крайне вредно на его здоровье. Вообразив далее, что король, узнав о его болезни, почувствует к нему сострадание, он просил довольно наивно Рочестера присылать ему рвотные средства. Нам неизвестно, какими медикаментами снабжал заключенного Рочестер и знал ли он вообще о мероприятиях леди Френсис. Вероятно, она действовала совершенно самостоятельно. Овербери, однако, не умирал. Леди Эссекс продолжала свое темное дело. Рочестер посылал своему поверенному торты, заливные и вина вместе с письмами. Во все это леди Эссекс примешивала яд. Она не догадывалась, что Гельвис, следивший зорко за всем происходившим, перехватывал все эти посылки. Видя, что отравленные кушанья не действуют, она потеряла терпение и стала искать более надежные средства. Она узнала, что больного лечит вместо прежнего врача один французский аптекарь и подкупила его помощника отравить Овербери при помощи клистира. На следующий день заключенный умер в Тауэре. Нортгемптон распространил слух, будто Овербери вел в темнице невоздержанный образ жизни и заразился неизлечимой болезнью. Большинство поверило этому слуху. Впрочем, некоторые сомневались. Следы этих сомнений заключаются в письмах современников. Джон Чемберлен пишет 14 октября 1613 года сэру Дадли Чарлтону: "Молва гласит, что причиной смерти Овербери была половая болезнь или нечто худшее".

Так пала последняя преграда, стоявшая на пути блестящей четы к венцу. Леди Френсис была счастлива. Она не испытывала тех угрызений совести, которые испытывала леди Макбет. Король относился к ней в высшей степени внимательно. Так как она не хотела расстаться с титулом графини, он в угоду ей дал Рочестеру титул графа Соммерсета. Свадьба была отпразднована 26 декабря 1613 г. с великолепной роскошью. Невеста была настолько нахальна, что явилась, как девушка, с распущенными по плечам волосами. По этому поводу Джон Чемберлен пишет 30 декабря 1613 года миссис Элис Чарлтон: "Леди Френсис венчалась с распущенной косой. Невесту провожали в церковь прибывшие в Лондон саксонский герцог и ее дед, граф Нортумберленд". Она венчалась в королевской часовне на том же самом месте и с тем же самым епископом, как в день своей первой свадьбы. При бракосочетании присутствовали король, королева, архиепископ и высшая аристократия, желавшая сохранить хорошие отношения с королем и фаворитом. Никто не хотел быть исключением. Все подносили богатейшие подарки. Граф Гондомар отнесся также очень внимательно к покровительствуемой королем чете и послал великолепное ожерелье. Все подносили подарки громадной стоимости: лондонский Сити, торговая компания "удальцов", индийская компания, таможенные чиновники и т. п. Еще в середине января 1614 года прибылали подарки из золота, серебра и драгоценных камней. Бэкон, который не был поклонником Соммерсета, также не хотел отставать от других. Джон Чемберлен пишет 23 декабря 1613 года сэру Дадли Чарлтону: "Сэр Френсис Бэкон готовит к этой свадьбе драматическую "маску", постановка которой будет ему стоить 2.000 фунтов. Хотя нижняя палата обещала ему со своей стороны поддержку, хотя генеральный прокурор Иельвертон изъявил желание пожертвовать на это дело 500 фунгов, тем не менее он решил взять все расходы на себя". Несколько лет спустя тот же Бэкон поведет процесс против Соммерсета, обвиненного в убийстве.

На другой день после свадьбы король пригласил лорд-мэра Лондона устроить праздник в честь графа и графини Соммерсет. Тщетно лорд-мэр ссылался на отсутствие большого помещения. Король предложил одно из принадлежащих ему самому зданий. Гости должны были отправиться процессией из Вестминстера по направлению к Сити, кавалеры верхом, дамы в колясках. Новобрачная осталась довольна коляской, приготовленной для нее к этому празднику. Но лошади ей не понравились. Она попросила лорда Винвуда дать ей на этот день своих. Лорд ответил, что такой знатной даме неудобно брать вещи в долг и попросил принять коней от него в подарок. Подарок был, разумеется, принят.

Маколей очень удачно сравнил двор Иакова с двором Нерона. Суинберн, оставаясь на почве того же сравнения, заметил, что здесь повторилась свадьба Спора и Локусты. Бэкон прославил этот брак. Чапман воспел его. Он присоединил еще раньше к переводу последних песен "Илиады" два посвятительных сонета с преувеличенными похвалами героическим добродетелям виконта Рочестера. Теперь он воспел его свободу в своей "Освобожденной Андромеде", и когда на него резко напали, он прибавил к этому произведению наивную самозащиту: "Апология Персея и Андромеды".

Совместная жизнь с леди Френсис не могла оказать на графа Соммерсета благотворного влияния. Он сделался невообразимо расточительным. Он вводит новые моды, желая понравиться Иакову, угодить своей

жене и выставить королевскую милость напоказ перед всем народом. Современный ему историк, наивный моралист Вильсон, жалуется горько на то, что граф появлялся в завитых и надушенных кудрях, брил бороду, ходил с открытой шеей и украшал свои наряды желтыми лентами. Соммерсет не просил больше поместий и денег у короля. Подданные сами содержали его на свой счет. Каждый проситель давал взятку Соммерсету. Трудно сказать, сколько денег он нажил таким путем, но известно, что он тратил ежегодно около 90.000 фунтов. Впрочем, необходимо заметить, что он не нарушал, подобно своим преемникам, законов и обнаруживал изредка даже некоторое благородство. Но требования его родственников, семьи Говардов, погубили его. Самые выдающиеся члены государственного совета, среди них Пемброк, покровитель Шекспира, смотрели с негодованием, как этот выскочка склонял короля на сторону их противников.

В 1614 году выступает на сцену новый фаворит. Это был очень красивый, очень здоровый и очень живой молодой человек по имени Джордж Виллъерс. Король возвышал его медленно, чтобы не обидеть Соммерсета. Но этому последнему присутствие Вилльерса было очень неприятно. Он унижал его при каждом удобном случае, третировал его дерзко и жестоко и дошел, наконец, до того, что стал при своей вспыльчивости и при своем властолюбии обращаться свысока с самим королем. Иаков сделал ему сначала только выговор, и они потом опять помирились. Но Соммерсет не чувствовал себя в безопасности. Он знал, что враги старательно хлопочут о повышении Вилльерса. По-видимому, его мучили также угрызения совести. Вот почему он выпросил у короля полный "Pardon" (вроде того, который получил в эпоху Генриха VIII кардинал Вольсей), т. е. бумагу, заключавшую в себе разрешение всяких преступлений, например, убийства. Он мотивировал свою просьбу тем, что после смерти Иакова враги станут его преследовать ложными и несправедливыми обвинениями. Король изъявил свое согласие, но лорд Элсмер отказывался наотрез приложить к этому документу государственную печать. Тогда Иаков гневно накинулся на него, но тщетно. Лорд Элсмер опустился на колени, но не приложил печати. Вскоре Соммерсету в самом деле понадобилась эта бумага с отпущением всяких грехов.

Помощник аптекаря, отравивший, как мы видели, Овербери, заболел во Флиссингене тяжкой болезнью и облегчил измученную душу тем, что признался письменно во всем лорду Винвуду. Гельвис и Вестон подверглись допросу и вскоре имена лорда и леди Соммерсет были замешаны в эту историю.

Лишь только Соммерсет узнал, что подозрение пало на него, он оставил короля в Ройстоне и отправился в Лондон, чтобы представить свои оправдания. К этому времени Иаков окончательно пресытился прежним любимцем. Страсть к новому фавориту поглощала его всецело. Чтобы дать читателям некоторое представление о лицемерии короля, Артур Велдон рисует сцену прощания короля с Соммерсетом:

Когда граф поцеловал его руку, король обнял его, заплакал и сказал: "О Боже, когда я тебя вновь увижу? Пока ты не вернешься, я не буду ни есть, ни спать!" - Потом он обвил его шею руками и воскликнул: "Передай от меня поцелуй своей жене". Ту же самую процедуру он повторил наверху, посередине и внизу лестницы. Но едва граф успел войти в коляску, как король заметил: "Я больше никогда не увижу его лица".

Со второстепенными героями обвинения обошлись очень просто: Вестон, г-жа Торнер, Гельвис и аптекарь Франклин были повешены. Когда графиню арестовали, она сказала только, что муж ее неповинен. Граф отправился в Тауэр в орденах св. Георгия и Подвязки. Когда он был подвергнут допросу, он грозил разоблачить такие тайны, которые будут равносильны обвинению самого короля. Судя по современным письмам, он намекал на приказание короля отравить принца Генриха. Потом он отказался от своих слов и защищался не без достоинства. Он отрицал свое участие в убийстве. Графиня обнаружила на суде меньше стойкости. Зал был переполнен зрителями. Там был также граф Эссекс, который уселся прямо против своей прежней супруги. Когда читали обвинительный акт, она побледнела и задрожала. Когда произнесли имя Вестона, она скрыла лицо свое за веером. Когда к ней обратились с вопросом, признает ли она себя виновной, она сказала "да". Это признание осуждало ее на смерть. Ей предложили последнее слово. Она заявила, что не желает умалить своей вины, но только просит короля о помиловании. Соммерсет был единодушно признан виновным. Король помиловал обоих. Он не мог послать на эшафот человека, бывшего долгое время его интимнейшим другом, и казнить дочь лорда-канцлера. Несмотря на то, что Соммерсет настойчиво отрицал свою виновность, он был приговорен вместе с супругой к пожизненному заключению.

В современных письмах, относящихся ко времени этого процесса, говорится так же часто о сэре Джордже Вилльерсе, как о Соммерсете. Однажды новый фаворит опасно заболел. Боялись оспы. В таком случае его песенка была бы спета. "Но опасность миновала. Теперь он сделается великим человеком, рыцарем ордена Подвязки и т. д." Вскоре он получил в самом деле должность виночерпия, потом камергера, затем обершталмейстера, наконец, маркиза Бекингема и оказывал еще долго потом, в эпоху Карла I, свое губительное влияние.

Дня характеристики Иакова в высшей степени важен тот факт, что он теперь был весь поглощен мыслью доставить своему новому любимцу Вилльерсу старое поместье Рэлея Шерборн, которым раньше осчастливил Соммерсета. В его воображении Шернборн превратился в своего рода приданое. Оно принадлежало каждому новому фавориту, звезда которого поднималась на горизонте. Соммерсету намекнули, что если он уступит свои имения, он получит полное прощение, и что, если он передаст Шерборн Вилльерсу, то заручится его покровительством.