Шекспиру и не снилось!
Шрифт:
— Супер! — подытожил Радомский и вдруг встревожено замер. — А комп?
Мы застыли. О самом главном-то и забыли! Как мы в лесу без компа? Мало ли что!
Но тут уж даже Рожко помочь был не в состоянии — компьютеров в его семье отродясь не водилось.
Впрочем, к месту сбора Владик пришел самый навьюченный: высокий потертый рюкзак, гитара в чехле и большой пластиковый пакет, в котором явно выделялся продолговатый сигаретный блок. Рожко первым юркнул в автобус и засунул пакет поглубже под сиденье —
Собирались все долго и мучительно. Понятно, что выглядеть нужно красиво. Все-таки романтический вечер, переходящий в ночь, не хочется быть замарашкой. Но не будешь же переодеваться к вечернему костру в платье и туфли на каблуках!
Полина вдрызг разругалась с мамой, которая не дала ей с собой новые джинсы. Она так и пришла к автобусу, вся зареванная и в старых штанах. А они уже ей коротки, и это видно!
Эти мамы… Короче, мы ей сильно-сильно сочувствовали, на ее месте каждая бы ревела.
Тем более, что Милка пришла в совершенно невозможно красивых облегающих штанах и замшевых сапожках.
— Куда ты так вырядилась, Мила? — ахнула классная. — Там же лес, грязь. Ты как у костра сидеть будешь?
— Ничего, Полина Александровна, мне кто-нибудь курточку одолжит, — пропела Мила и ласково посмотрела в сторону пацанов.
Пацаны ее не услышали. Они сбились в кучу и что-то сосредоточенно обсуждали.
Классная поджала губы, но больше ничего не сказала.
А автобусе Милка элегантно кинула рюкзачок на сидение и вытянула в проход длинные ноги. Поскучала немного, потом развернулась к пацанам.
— Сигареты хоть кто-нибудь взял? — спросила она.
Нашла у кого спрашивать! У Рожко чуть челюсть на пол не упала от такого вопроса.
А она ему так нежно пальчиком по лицу провела, рот закрыла и говорит:
— Про презервативы я уже не спрашиваю…
И отвернулась.
Бедный Рожко стал даже не красный, а бордовый. А Милка отвернулась, как ни в чем не бывало, и давай губы красить.
А пацаны на Рожко с такой завистью посмотрели, что нас чуть не вывернуло.
Ну дураки же! Дураки!
Во Никитос оторвался! Мы все завидовали тому, как ловко он с палатками управляется. Понятно, что Препяхин перед девчонками рисовался, но все-таки… Остальные хмуро пацаны возились со своими кучами разноцветного брезента, пытаясь тайком подсмотреть у Никитоса, куда чего совать. А еще обиднее было, что Демидова почти так же быстро, как Препяхин, с палаткой управилась. И Кислицына тоже под ногами путалась.
Короче, переругались все. Пришел физрук, быстро наорал на нас (девчонкам хоть бы слово сказал!) — но результата добился. Через час палатки были не только установлены, но и обкопаны.
Витька
— Лопату в руки — и копать! Дождь пойдет — вспомнишь меня!
Пришлось копать. А девчонки за это время только и успели, что кашу сварить.
Халявщицы.
Палаток у нас было всего четыре. Две из них мгновенно поставили Лерка и Никитос. Лерка постоянно на сборах, их там всему научили, а Никитос тоже много в походах был.
У него родители прикольные, нет бы, как все, в Турцию поехать, а они каждый год в какие-то безумные походы ходят. То на байдарках, то на велосипедах.
Мы еще и опомниться не успели, как они уже место разгребли, палатку схватили и шустро так и слаженно давай в специальные дырки палки пластмассовые засовывать.
Милка первая не выдержала. Она к Никитосу подошла и почти на ушко ему говорит:
— Как у тебя ловко получается! Научи меня, а?
Никитос ей молча палатку в руки всучил. Только у нее ничего не получилось. Потому что Лера немедленно все бросила и ушла помогать физруку кострище готовить.
Никита пытался что-то Милке объяснить, но она то одно из рук выронит, то другое. Потом ее дуга по лбу шлепнула, она распсиховалась, наорала на Никиту и ушла.
Полина дернулась ему помочь, так Никита на нее наорал.
— Отвалите все, я лучше сам все сделаю.
Полина ушла, конечно. Но видно было, что у нее губы дрожат. Она только ради Никитоса в поход и шла. Должна была в Вильнюс ехать с родителями, уговорила их, что останется у бабушки и не поехала. Во как она его любит!
Мы честно хотели помочь Лерке сварить кашу, но она только глазами похлопала:
— А чего помогать? Воды налил, крупы засыпал.
У нее и правда, все получалось очень быстро и легко. Мы стояли вокруг и просто смотрели.
Никита, пробегая мимо, поправил палку, поднял котелок… Рыкнул:
— Что стоите? Помогли бы!
Мы разошлись обиженные.
Зато каша получилась — супер! Даже Лопух, который на перловку смотреть не может, тут навернул целую миску «шрапнели» (так ее физрук почему-то назвал). Наверное, все дело в тушенке!
И вот лежим мы вповалку возле костра, тащимся, девчонок от себя отгоняем. Кайф! Но классная насладиться не дала:
— А ну вставайте! Почки застудите, что я родителям потом скажу!
На ноги вскочил только Владик, остальные даже не пошевелились.
— Вот именно! — поддержал классную подошедший физрук. — И вообще, кто за вас котелки мыть будет?
— Так это женская работа! — удивился Радомский.
— Женская работа есть только одна, — отрезал физрук. — Детей рожать!