Шёл по городу волшебник
Шрифт:
– Да, это нам только показалось, – вздохнул профессор с простыми стёклами. – Ведь этого не может быть.
– Не может, – согласился главный профессор.
Профессора, испуганно поглядывая на Толика, сели в свою машину и уехали, так и не разрешив Толику играть за взрослых. Толик вздохнул и побрёл в раздевалку переодеваться.
– Рыжков! – окликнули его сзади.
Толик остановился. Вытирая вспотевший лоб, к нему быстро подходил тренер.
– Что это значит, Рыжков? – спросил тренер, кивая на сломанное бревно.
–
– Нечаянно?! – закричал тренер Алтынов. – Ты говоришь, «нечаянно»?! Хотел бы я видеть человека, который может сделать это нарочно!
– Я же не виноват, что я такой сильный родился.
– Слушай, Рыжков, – тихо спросил тренер. – Объясни мне, пожалуйста, кто ты. Ты человек? Или ты бог? Или ты сумасшедший? Я слова даю – никому не скажу. Как ты это сделал?
– Это очень просто, – усмехаясь, сказал Толик. Он взял ещё бревно и так же легко переломил его о другое колено. – Нужно только нажать посильнее – и всё.
– Иди домой, Рыжков, – устало сказал тренер. – Я ничего не понимаю. Приходи послезавтра. Мы с тобой поговорим. А сегодня я очень устал.
Схватившись за голову, тренер побрёл обратно в медицинский кабинет, чтобы спросить у доктора, нет ли каких-нибудь порошков от сумасшествия. Тренер думал, что у него начинаются галлюцинации. Хорошо ещё, что он не видел, как Толик, рассерженный тем, что ему всё-таки не разрешили играть за взрослых, подошёл к груде брёвен, пнул её, и она рассыпалась, как будто была из спичек.
Тренер не знал, что он только что разговаривал с самым сильным человеком в мире.
14
После собрания, на котором Толик уже в десятый раз рассказывал о своей победе над львом, к нему подошла Лена Щеглова. Теперь она разговаривала с Толиком очень уважительно.
– Рыжков, – сказала Лена, – у нас к тебе есть просьба. Мы хотим выставить твою кандидатуру в старосты класса. Ты как на это смотришь?
– Валяйте, – согласился Толик. – Могу и старостой.
– Кроме того, – сказала Лена, – к Первому мая мы готовим концерт для родителей. Ты обязательно должен выступить.
– А чего я буду делать?
– Ничего. Просто расскажешь про свой мужественный поступок. Ну, про льва.
– Я уже сто раз рассказывал.
– Ну и что же, – сказала Лена. – Каждый будет делать, что умеет. Лёня Травин, например, будет играть на скрипке.
– Я и сам могу на скрипке, – небрежно сказал Толик. – Даже почище твоего Травина.
– Ты?!
– Я. Могу ещё танцевать. Могу петь. Всё, что угодно, Фмогу.
– И на пианино играть?
– Хоть на двух пианино.
Лена с сомнением посмотрела на
– Тогда приходи на репетицию, – сказала Лена.
– Я и без репетиции могу.
– А как тебя объявлять?
– Объявите, что выступает Рыжков, – и всё.
– Спасибо, – сказала Лена. Она протянула Толику руку. Толик взял её ладонь в свою, и вдруг Лена закрутилась на месте и завизжала. Толик сначала не понял. А Лена, чуть не плача, трясла рукой и дула на побелевшие, слипшиеся пальцы.
– Сумасшедший! – кричала она. – Что я тебе, лев, что ли! Чуть руку не раздавил!
Толик совсем забыл, что он был теперь самым сильным человеком в мире.
До конца дня Толик неплохо повеселился. Он ходил по школе и пожимал руки. Это было очень интересно. Особенно если пожимать руки старшеклассникам. Встретит какого-нибудь десятиклассника. Тот скажет: «А-а-а, победитель львов…» Толик скажет: «Да, это я» – и протянет руку. Десятиклассник небрежно протягивает ему ладошку, а в следующую секунду начинает корчиться и плясать на месте.
После третьей перемены все уже знали, что у Толика Рыжкова стальное рукопожатие, и никто не рисковал протягивать ему руку. Бороться с ним тоже никто не хотел, потому что любого Толик швырял на землю одним мизинцем. Слава Толика росла с каждой минутой.
Правда, были тут и некоторые неудобства. Играя на большой перемене в пятнашки с мячом, Толик чуть не насквозь пробил мячом Сашу Арзуханяна. Не то чтобы очень насквозь, ни синяк под лопаткой получился здоровенный. После этого никто не захотел играть с Толиком. Все боялись. И Толик ходил по двору один со своей славой. А ребята поглядывали на него с почтением, но близко не подходили.
Лишь один Мишка, которому жалко стало, что Толик ходит один, подошёл к нему и сказал:
– Ну, давай поиграем во что-нибудь.
– Чего с вами играть! – ответил обиженный Толик. – Трусы вы все, вот что.
– Никто не трусит, – сказал Мишка. – Просто ты очень сильный. С тобой неинтересно. Тебе же вот со мной в хоккей неинтересно играть. И с Ботвинником тебе в шахматы тоже было бы неинтересно играть. Он тебя в два счёта обыграет.
– Я сам могу хоть трёх Ботвинников обыграть, – сказал Толик, – да мне не хочется.
По старой привычке Мишка постучал пальцем по лбу, но вышло это у него как-то невесело.
– Ладно, – сказал он, – ты сначала со мной сыграй.
В шахматы Толик играть не умел. Но за последнее время он привык к похвалам и даже не представлял себе, что у него может что-то не получиться. Сам того не замечая, все подвиги, которые он совершил с помощью коробка, Толик приписывал одному себе. Он, конечно, помнил о коробке, но ведь он и на самом деле стал самым сильным и самым ловким. А из-за чего это произошло – это уже не важно.