Шелест алой травы
Шрифт:
— А-а-а-а, ты о Кьюби но Кицуне? Я читала в учебнике истории! Круто!
— Я пойму, если после этого ты начнёшь меня ненави… Что?!
— Круто! Интересно, а можно себе получить что-то похожее?
— То есть ты… Но ведь Кьюби — воплощение ненависти! Меня считают его реинкарнацией!
— И что? Наруто-кун! — я сделала шажок вперёд и нежно провела по покрытой полосками щеке. — Если я в чём и уверена, так это в том, что твой огонь не обжигает и испепеляет, а согревает, даёт жизнь и уют. Ты дорог мне, глупый Блондинчик. А по поводу Кьюби,
— Зависть? Но почему? Кьюби виновен в моём одиночестве! Он убил моих родителей!
— Зато он дал тебе силу. Дал тебе все эти огромные запасы чакры! У меня нету никаких «биджу», но в родной деревне меня презирали и без этого. А сила есть сила, главное, как ты ей распорядишься.
— Скрытый Извращенец сказал, что наоборот, моя сила уходит на сдерживание Кьюби! Если бы не это, я бы стал намного сильнее! — самодовольно задрал подбородок Наруто.
— Ты не помогаешь! — всколыхнувшаяся зависть стала невыносимой.
— Но ты тоже сильная! — сказал Наруто. — Если бы не клоны, я бы не смог вырваться! У тебя крутое дзюцу с этими цепями!
— Ладно, не надо мне льстить! — ложь, похвала от Наруто была невероятно приятна.
— И ты тоже много тренировалась, научилась разным крутым штукам! Скажи, то, что передали мы с Толстобровиком и Куренай-сенсей, помогло?
— Да, я изучила всё, что могла. Теперь я владею сейшитсухенка, — я притопнула ногой, земля под его ногами вздыбилась каменной платформой, а Наруто от неожиданности смешно приземлился на задницу, — знаю немного гендзюцу, могу исцелять, а ещё у меня неплохо получается фуин.
Про пытки и прочие мерзости я, понятное дело, ему рассказывать не стала.
Наруто не обиделся на мою выходку. Легко, как мячик, он подпрыгнул, вскочил на ноги и завопил:
— Круто! Мне тоже нравится фуиндзюцу!
Ну да, а то, что у тебя никогда не кончается чакра, ты продемонстрировал мне четыре из пяти сейшитсухенка, причём уверена, что Катон ты освоил не хуже… Стоп, Наруто нравится фуиндзюцу. Как и мне. У него получилось сделать то, о чём в учебниках говорят, как о невозможном.
И тут в мою голову исподволь начали прокрадываться подозрения. Море чакры, океан энергии и жизненной силы, несомненный талант к фуин. Раны от моих цепей, несмотря на всю глубину, уже наполовину затянулись, не оставляя шрамов. С чего я взяла, что он не настоящий Узумаки? Из-за цвета волос? Нелепо! Не в силах вынести нахлынувших чувств, я бросилась к нему и обхватила изо всех сил.
— Ты чего, Карин-чан? — неожиданно тихо и мягко спросил он.
Как можно объяснить всю глубину чувств той, кто была одна, которая встретила лучшего в мире человека, а после этого он оказался её… Пусть и не братом, но членом семьи? Как описать этот яркий луч надежды, выжигающий остатки тьмы из всех потаённых уголков души?
— Теперь я Узумаки Карин-чан! Теперь я член твоей семьи, и… — сквозь слёзы улыбнулась я, — ты должен взять ответственность!
Вместо
— Но я слишком молод! Мне рано жениться! — закричал Наруто. — К тому же, как быть с Хинатой-чан?
Тьма разлетелась сверкающими осколками, а я пыталась осознать услышанное. Ну да, незамужняя девушка обнимает обнажённого парня прямо в онсене, между нами лишь моё кимоно и его полотенце, чудом (или чакрой) удержавшееся на его бёдрах.
Еле сдерживая смех, я вновь провела рукой по его щеке и вкрадчиво прошептала:
— Наруто-кун, а ты знаешь, что на мне ничего нет? Кимоно — это Хенге и сейчас я обнажена, почти как твоя Ойроке-чан.
Это было беззастенчивым неприкрытым враньём. С тех пор, как смогла себе это позволить, я стала находить удовольствие в качественной удобной одежде, а также во множестве вещей, которые всегда можно забрать с собой в свитках или печатях на теле.
Но Наруто об этом не догадывался. Ужас сменился отчаяньем и чувством обречённости. Не в силах долго сдерживаться, я расхохоталась.
— Наруто-кун, извини, я пошутила. Это настоящее кимоно. Ты просто был таким смешным…
— Но ведь…
— Меня зовут Карин Узумаки. Один из последних членов Узумаки Ичизоку, клана, к которому принадлежишь и ты.
— Узумаки?
— Они прекрасно владели фуиндзюцу, были очень сильными, полными жизни и чакры. Никого не напоминает?
— Клан Узумаки?
— Погиб во Второй Мировой. И мы с тобой, похоже, последние его члены. Кстати, Сенджу — то есть Шодай, Нидайме и Цунаде — родственный Узумаки клан. А бабушкой Цунаде вообще была Мито Узумаки. Это было в учебниках, что ты мне передал. Неужели ты сам не прочитал?
— То есть старушка Цунаде — тоже Узумаки? — похоже, на мой вопрос он не обратил внимания. Лицо его озарилось. — Я буду звать её Цунаде-баа-чан!
— Вряд ли она обрадуется.
— Погоди, но ведь тогда… Тогда ты моя сестрёнка! А я — глава целого клана, прямо как Саске!
— Какого числа ты родился, Наруто-кун?
— Десятого октября!
— А я — двадцатого июня! Я тебя старше почти на полгода, а это значит, что глава клана — я!
Наруто вновь насупленно надулся. Проклятье, как же весело было его изводить. Прости, Наруто-кун, но с сестрёнкой тебе не очень повезло! Укорив себя за несдержанность, я решила по-быстрому сменить тему.
— Наруто-кун, а как Саске отнёсся к тому, что его брат был в деревне, но ушёл?
— Ушёл? — удивился он.
— Ну вряд ли у кого-то получилось остановить человека, уничтожившего целый…
— А-а-а, так я тебе не рассказал! На место схватки подоспел сенсей! У Итачи не было и шанса!
Что? Нет, конечно, логично, что один из трёх шиноби уровня Орочимару смог победить даже такого сильного противника. Но теперь, когда Итачи мёртв, моя цель, смысл моей жизни, несколько сузилась.