Шелест. Фаворит
Шрифт:
Говорить можно было лишь о попытке, так как я совершенно точно знал, что тот жив и здоров. Касаемо же моего любопытства, то я предпочёл бы, чтобы Долгоруков не трогал своего врага, дабы тот не насторожился. Ну, хотя бы до первого его приезда в Москву.
Посвящать в свои планы я никого не собирался. Ведь одно дело, когда князья рвут друг дружке глотки, и совсем иное, когда на них поднимают руку мелкие дворянчики. В первом случае это внутренние противоречия, во втором – государственная измена. Так что лучше всё провернуть тайно. Не делать
Причина даже не в великой княгине, а в том, что этот мстительный придурок отчего-то решил непременно посчитаться со мной. Ну вот какое ему дело до мелкой сошки? Подумаешь, влез и расстроил его планы. Пусть даже и не единожды. Я ведь, по сути, простой слуга, который выполняет свой долг. Так нет же, окрысился скотина. Ну а тогда уж получай.
– Насколько мне известно, на князя было совершено покушение, когда он объезжал вассалов, выясняя состояние укреплений и собирая княжеское ополчение. Но кто это был, ливонцы, шведы или батюшка, я не знаю.
– Скорее всего, Иван Митрофанович, – сделал я свой вывод.
– Что-то ещё? – спросила она.
При этом склонила головку набок, словно хотела сказать, что если на этом всё, то у неё есть, о чём меня порасспросить.
– Я так понимаю, что обретение рода теперь позволяет вам набирать вассалов.
– Это так.
– В таком случае, не подскажете ли, кого вы планируете удостоить подобной чести?..
Разумеется, ей интересно, как я сумел за короткое время столь сильно развить свой дар. Но и поднятые мною вопросы занимали её в неменьшей степени. Так что нам нашлось, о чём поговорить вплоть до вечерних сумерек, когда мы съехали с наезженного тракта и углубились в лес.
Мы успели дойти до конечной точки ещё до того, как лес окутала темнота. Среди плотно стоящих деревьев обнаружился добротный шалаш с загоном, в котором находилась одна овца. Рядом коновязь с кормушкой, наполненной сеном, и фыркающая лошадь. Когда мы приблизились, из-за кустов навстречу нам вышел Угол с двуствольным ружьём на сгибе руки.
Глава 6
– Как дела, Угол? – спросил я у боевого холопа.
– Всё в порядке, Шелест. Как ты и говорил, вчера он полностью обратился, – с поклоном ответил Антип.
– Обратился кто? – вздёрнула бровь Мария.
– Оборотень в волколака, – коротко пояснил я.
– Хочешь сказать, что ты сумел поймать оборотня и держал его на цепи, пока он не обратился в волколака? – удивилась она.
– Нет, Мария Ивановна. Я обратил в оборотня одного московского душегуба, и теперь он послужит для роста вашего дара.
– Ты что сделал? – ошарашенно спросила она.
– Уверяю вас, это далеко не единственное, чему вы ещё удивитесь, – с улыбкой заверил я.
– У меня к тебе о-о-очень много вопросов, –
– Я понимаю. Но для ответов время ещё не настало. Угол, выводи его.
– Тут такое дело, Шелест, но со вчерашнего вечера он уже не больно-то меня слушает. Я даже не кормил его сегодня, боюсь, что кинется.
– Понятно. Ладно, тогда я сам.
Шалаш оказался с секретом. В том плане, что под ним находился подвал, а вернее, эдакая нора с укреплёнными с помощью Силы стенами. Нет, я не научился накладывать плетения, которые могли бы подпитываться самостоятельно. Не сказать, что я над этим не думаю вовсе, но решение само пока не нашлось, а заниматься научными изысканиями… Нет, однозначно это не ко мне. Скуката же.
Так вот, я мало того, что выкопал подземную комнату, но и с помощью плетений сумел уплотнить грунт настолько, что он по прочности может соперничать с тем же силикатным кирпичом. Вот только влаги боится куда больше, хотя какое-то время вполне себе и будет сопротивляться.
Отворил грубо сколоченную массивную дверь и спустился по ступеням в провонявший подвал. Волколак, учуяв меня, радостно заскулил. Ч-черт, ненавижу этот момент. Если бы точно не знал, что на руках этого убийцы кровь десятков невинных душ, то пожалел бы его, а себя возненавидел.
И ведь не хотел опять этим заниматься, но придётся. Да и при подготовке офицеров не избежать этой пакости. Я видел, как четверо сильных одарённых, шутя, обратили в бегство целый полк. Более того, от него вообще могли остаться лишь крохи, не останови Голицына истребление уже бегущих. И чтобы отказываться от такой силы, нужно быть идиотом.
Я вывел зверя наружу и надел ему на голову мешок. Не то опять станет строить жалостливые глазки. А Долгорукова при всей её решимости всё же девица.
– Мария Ивановна, просто выстрелите ему в лоб, – произнёс я.
– Для Лизы ты тоже обратил сам?
– О её усилении дара должны были узнать все, поэтому за того волколака я заплатил. Вы же, напротив, до поры не будете показывать своё усиление. А там найдём любое удобное объяснение.
– Я случайно приметила у одного из твоих холопов узор «Повиновения». И мою охрану не взяли. Всё это для сохранения тайны?
– Именно. Но мы теряем время, а между тем скоро стемнеет, заниматься же разделкой туши лучше при свете дня.
– Хорошо, – решительно встряхнулась Долгорукова.
Вскинула пистолет и выстрелила. Рука её, надо сказать, была тверда, а потому и зверя свалила враз. Не имеет значения, что била она в упор. Доводилось мне видеть, как мазали даже в такой ситуации. Вот с разделкой туши вышли некоторые сложности, пришлось подсказывать, что и как следует делать, при этом оставаясь лишь безучастным наблюдателем. Настоящие сложности возникли, лишь когда дело дошло до глотания желчи. Марию буквально трясло от отвращения, и помочь ей в этом я никак не мог, потому как мои советы попросту не действовали.