Шелковая бабочка
Шрифт:
— Спасибо. Это…
— Сиди тихо.
— Все в порядке.
— Ну разумеется. Именно поэтому лицо у тебя белее снега. — Он взял ее руку, исследовал и пробормотал что-то на итальянском диалекте, которого она не знала. — Порез, кажется, глубокий. Возможно, его надо будет зашить. И возможно, тебе нужен противостолбнячный укол.
— Мне не нужен укол, и рана вовсе не такая глубокая.
— Как ты можешь знать, что она неглубокая, если ты на нее не смотрела? И почему тебе обязательно нужно противоречить всему, что я скажу?
—
— Ты не потеряешь сознание, если увидишь его?
— Нет, не думаю. Я не знаю, почему… — Но она знала. Она думала о своем сыне и его отце, и в этот момент она увидела его во плоти, такого мужественного, сильного, настоящего.
Он скривил рот, точно так же, как это делал Джонатан.
— Если ты снова потеряешь сознание, я отвезу тебя в ближайшую больницу.
— Я не теряла сознания. И не потеряю. — Арианна высвободила свою руку из руки Доминика. Как она и думала, порез был неглубоким. Кровь уже не текла ручьем, а медленно струилась из раны. Я в порядке, — с вызовом сказала она. — А теперь, пожалуйста, оставь мой дом.
— Тебе нужно сделать нормальную перевязку.
— Нет, не нужно.
— Где у тебя бинты?
— Я сказала…
— Я слышал. Где ты держишь бинты?
Невероятно! Он действительно думал, что может командовать ею в ее собственном доме. Она раскрыла было рот, чтобы возмутиться, но передумала. Главное было — избавиться от него. И как! можно быстрей.
— В аптечке в ванной, — бросила она. — По коридору, первая дверь налево.
Она сидела, нервно качая ногой, пока он не вернулся с маленьким пакетом, разорвал его и сделал перевязку.
— Так-то лучше.
Высокомерный негодяй, подумала она, но, когда его пальцы коснулись ее руки, она почувствовала, как по ее телу пробежал электрический разряд. Она отдернула руку, рассердившись на себя, так же как она сердилась на него.
— Рада, что ты так думаешь. А теперь убирайся.
— Такое трогательно выражение благодарности, — произнес он тоном, не уступавшим ей в сарказме. — Я уйду, как только мы покончим с нашим маленьким дельцем.
— Разве маркиза не передала тебе, что я не намерена участвовать в унизительной комедии, которую ты запланировал?
— Унизительной комедии?
Доминик поднялся на ноги и скрестил руки. Арианна старалась не замечать, как он возвышается над ней. Он был в джинсах и рубашке с короткими рукавами, обнажавшими его мускулистые, бронзовые от загара руки.
Доминик вовсе не выглядел глупо. Не то чтобы это имело большое значение. Просто он выглядел так же, как и в тот вечер, что довел ее до беды.
— Да, унизительная церемония, ведь это как раз то, ради чего ты прилетел в Нью-Йорк, не правда ли? Чтобы насладиться выражением моего лица в тот момент, когда ты отнимешь
Все было слишком близко к правде, чтобы он мог это отрицать. Сузив глаза, он посмотрел на нее.
— Твоя бабушка предложила «Шелковую бабочку» в качестве обеспечения ссуды.
— Она совершила ошибку.
— Она совершила еще одну. — В его глазах зажегся недобрый огонек. — Она сказала, что ты нашла ее предложение забавным.
— Ее предложение. — Щеки Арианны заалели. — Ты имеешь в виду, брачное предложение. Но послушай, ты же не хочешь сказать… — Она еще больше покраснела, а ее губы скривила недоверчивая улыбка. — Ей бы никогда в жизни не пришла подобная идея.
— Думаешь, такая мысль могла прийти в голову мне? — Он рассмеялся. — Поверь мне, Арианна. Ты прекрасна, и я с удовольствием вспоминаю ночь, которую мы провели вместе. Но я никогда бы не отказался от своей свободы ради сомнительного удовольствия видеть тебя своей женой.
— Что ты сказал? Я бы не вышла за тебя даже ради спасения собственной жизни.
— Как насчет того, чтобы выйти за меня ради спасения твоей бабушки?
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я одолжил твоей бабушке деньги, и она должна была расплатиться наличными, а не своей внучкой.
— Я никогда не поверю, что она попыталась сделать это. Кроме того, она выплачивает свой долг.
— Она должна мне три миллиона долларов.
— Ты получаешь «Шелковую бабочку».
—Она не стоит таких денег.
Арианна воинственно задрала подбородок.
— Не вини меня, если ты заключил невыгодную сделку, синьор.
— В то время сделка казалась мне неплохой.
— Неужели? — Арианна поставила салатницу и подбоченилась. — Начнем с того, почему ты одолжил бабушке столько денег? После той ночи тебе удалось выяснить, кто я такая? Может, ты заранее все рассчитал, чтобы расквитаться со мной за то, как я тогда с тобой обошлась?
Глаза Доминика сузились.
— А как насчет тебя? Ты знала, кто я такой, когда подошла ко мне на той вечеринке? Или ты была всего лишь приманкой, призванной подсластить сделку, прежде чем маркиза пришла ко мне с просьбой о деньгах?
— Ты самый настоящий ублюдок! — По щекам Арианны покатились злые слезы. Мысль о том, что она разделила постель с этим человеком, вызывала у нее тошноту. — Неужели ты думаешь, что я так дешево продаюсь?
— Может, и нет, но почему ты выскользнула из моей постели, не оставив даже записки? Или ты тогда решила развлечься, а теперь видишь, что за это приходится слишком дорого платить?
Незапланированная беременность была той ценой, которую она заплатила, но ему вовсе не обязательно об этом знать. Как хорошо, что тогда она не стала узнавать имя человека, от которого забеременела. Джонатан принадлежал только ей. Она любила его всем сердцем, любила так же сильно, как в этот момент презирала Доминика Боргезе.