Шелковый путь. Записки военного разведчика

Карцев Александр Иванович

Я принес Лейле большой блокнот для рисунков и цветные карандаши. Мне очень нравится, как она рисует. И она очень рада этому подарку, но на глазах ее слезы. Ей очень не хочется, чтобы я уходил на войну. Все мы прекрасно понимаем, что дивизионному разведбату предстоят тяжелые бои. Район Лангара хорошо укреплен духами. А значит, вместе с разведчиками хлебну лиха и я. Единственное существо, которое радуется моему отъезду, – это Хуай Су. Теперь ему не придется несколько дней возить меня на Тотахан. Возможно, он это понимает, раз так приветливо машет мне своим забавным хвостиком.

Почти целую неделю мы воюем под Лангаром. Духи ожесточенно сопротивляются. Никак не хотят оставлять насиженные позиции. В разведбате большие потери. В эти дни погибает командир баграмского разведбата и ранен командир третьей разведывательно-десантной роты Рашид Исламгалиев.

После этой операции меня представляют к ордену «Красной Звезды», но наградной оформлен неправильно, и его возвращают обратно. Где-то теряется и наградной на афганский орден «За храбрость». За операцию

в Карабагкарезе. За делами и заботами ими больше никто не занимается.

НАГРАДНОЙ ЛИСТ

1. ФИО: Карпов Сергей Иванович.

2. Воинское звание (для офицеров – личный номер): старший лейтенант, Р-880276.

3. Должность: командир МСВ с августа 1986 года.

4. Год рождения: 1964 год.

5. Национальность: русский.

6. Партийность: член КПСС с января 1984 года.

7. Участие в боевых действиях по защите СССР: нет.

8. Ранения, контузии (когда и где получены).

9. В Вооруженных Силах СССР: с августа 1981 года.

10. Какими правительственными наградами награждался ранее: медалью „За отвагу“ Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28.02.87 года.

11. Домашний адрес представляемого к награждению или его семьи.

12. За какие заслуги представляется к награде:

В Республике Афганистан с августа 1986 года. После награждения медалью „За отвагу“ принимал участие в 12 операциях по ликвидации бандформирований мятежников, где проявил себя мужественным, смелым и решительным командиром.

Отличился 7 марта 1987 года. Под прикрытием огня миномета и стрелкового оружия банда мятежников предприняла нападение на 8-ю сторожевую заставу. Старший лейтенант Карпов С.И. поднял заставу по тревоге, организовал оборону. Под непрекращающимся обстрелом старший лейтенант Карпов С.И. умело руководил боем, находясь на более опасных направлениях. Лично подавил 2 огневые точки мятежников. Понеся потери, противник вынужден был отступить. Личный состав заставы потерь не имел.

Вновь отличился 19 марта 1987 года. При проведении боевой операции в районе населенного пункта Лангар разведывательно-десантная рота, в составе которой действовал старший лейтенант Карпов С.И., попала в засаду. Под кинжальным огнем мятежников старший лейтенант Карпов С.И. организовал круговую оборону, а сам с группой солдат, используя рельеф местности, выдвинулся в тыл мятежникам и забросал их огневые точки гранатами. В бою лично подавил три огневые точки мятежников. Рота потерь не имела.

Вывод: За личное мужество и отвагу, проявленные в бою при исполнении интернационального долга в условиях, сопряженных с риском для жизни, и умелое руководство боевыми действиями старший лейтенант Карпов Сергей Иванович достоин награждения орденом „Красной Звезды“.

Командир 6-й роты ст. лейтенант СтародумовЗаместитель секретаря партийного бюро 2 МСБ лейтенант ИваницкийКомандир 2 МСБ майор Лобода.

Резолюция на наградном листе:

Вернуть. Вместо „мятежников“ необходимо писать „оппозиционеры“.

Я снова встречаюсь с Францем Клинцевичем, заместителем командира десантного полка по спецпропаганде, Игорем, командиром их разведроты. Ребята планируют выйти на связь с Исмадом, правой рукой Хайрулло-Хана. Надеются, что банда может перейти на сторону народной власти.

А что, после операции, такого количества авиабомб и снарядов, выпущенных по Лангару, и зачистки разведбатом духи могут стать и посговорчивее. Не знаю, чем закончились их переговоры. Но через пару дней на Тотахан приезжают Рахматулло и Сафи, офицеры пятого управления Министерства государственной безопасности из Кабула. Для встречи с Исмадом. Похоже, что ребята-десантники все-таки смогли о ней договориться. Мне приказано сопровождать эмгэбэшников.

Мы выходим под двадцать вторую заставу. Запускаем сигнальную ракету и четыре трассирующих выстрела в сторону Лангара. Потом еще. И еще. Сидим на земле. Болтаем. И ждем посланца. Незаметно темнеет. Даем четыре сигнала фарой. Проходит еще около часа. Где-то рядом слышен тихий возглас. Афганцы что-то кричат в ответ. И только еще через час появляется Исмад. С ним обговаривают условия перехода Хайрулло-Хана на сторону народной власти. Исмад уходит.

Около полуночи со стороны Лангара раздается пять выстрелов. Это ответ Хайрулло-Хана. Он «не поднимет знамя» – не сдастся.

На заставе меня ждет приглашение на свадьбу. Одиннадцатого апреля женится Андрей Пименов, мой школьный друг. Приглашает навестить его в этот торжественный день. Смешной, кто же меня отпустит?!

В конце апреля получаю письмо от Володи Иванова.

Привет, Серега!

Извини,

что долго не писал, был в отпуске. Заезжал к Игорю Овсянникову. Он уже ходит на протезах, пока тяжело, но ходит. Ты его знаешь, он своего добьется, я верю. Сейчас он должен быть в госпитале, но потом опять поедет в санаторий (в третий раз). Так что ему пока не пиши, или он получит твое письмо только по приезду из санатория. Он мне сказал, что в санаторий можно ездить три раза, так что вскоре ему придется предстать перед медкомиссией. А потом поедет к себе в Находку. Собирается поступать в университет на исторический. Мои родители должны были заехать к нему, если успеют, так как он приезжает в госпиталь на 7–10 дней, чтобы оформить путевку в санаторий.

Заезжал к родителям Мишки Горбунова. Они были и у нас, раза три. Даже приезжали на проводы в воскресенье, а в понедельник я улетал. Заезжал в Чирчик к Ольге. Был у них один день, потом сразу же в Кабул.

Побывал и в Ижевске у родителей Игоря Быкова.

В училище не заезжал. Не было настроения, да и одному как-то не то. Надеюсь, что по замене вместе туда наведаемся.

Ну что ж, отпуск прошел, теперь ждем замену. Ты пишешь, что твой отпуск, скорее всего, будет в конце декабря. Алехин тоже тянет к этому. Да и Толик хочет ехать на Новый год, может быть, встретитесь в Москве.

Никак не могу представить себе, что погиб Саня Козлов, как-то не верится. Хотя уже насмотрелся всего. О том, что погиб Серега, я слышал осенью, а вот о Сане первый раз от тебя. На днях рейд, опять в Кандагар, посчитаемся и за них.

Передавай всем привет. Не забывай старых друзей, пиши.

До встречи в Подмосковье.

Володя.

P.S. Да, с прошедшим тебя Новым годом! Серень, как там у тебя на литературном фронте? Есть что-нибудь новенькое? Или при встрече прочтешь? А на личном фронте изменений не намечается? У меня все без изменений.

Алихейль

Весна проходит незаметно. В середине мая меня вызывают в полк. Нужно провести пятидневные сборы с молодым пополнением по альпинизму. Пополнение было кстати, на последних боевых полк понес большие потери. Первый человек, встреченный мною в полку, – Руслан Аушев. Он останавливает меня на строевом плацу перед столовой.

– Как вы смотрите на то, чтобы принять под командование первый разведвзвод? – Интонация у него, как у Иосифа Виссарионовича Сталина. И такой же уставший взгляд под густыми бровями. Трудно поверить, что такие предложения могут быть адресованы первому встречному на плацу офицеру. (Даже если этот офицер и носит мою фамилию!) И озвучены так, между прочим. Ни здравствуйте, ни пожалуйста.

– Прибыл для проведения сборов по альпинизму…

Я уже сработался с ребятами из второго разведвзвода. Командир его заменяется в этом месяце. Ни для кого не секрет, что меня пророчат на его место. А тут предлагают первый разведвзвод. В другом батальоне, другие люди. Желания никакого. Тем более что теряется контакт с Шафи. За это мне точно открутят голову мои отцы-командиры. Нет, голову – это слишком жестоко. Скорее всего, открутят хвост. По самую голову.

Аушев смотрит на меня внимательнее. Что-то в моей интонации его заинтересовало. Наверное, шутливые нотки. В глазах у него появились чуть заметные смешинки.

– Хорошо. До вечера подумайте над моим предложением. А вечером принимайте разведвзвод. Сборы за вас проведут другие.

Так рухнули все мои планы. На ближайшие пять дней. В Управлении разрабатывалась абстрактная идея, в реальной жизни начальник штаба мотострелкового полка принимал решение. Жить этой идее или нет. И был по-своему прав. В последних боевых действиях под Чарикаром при выходе на задачу разведвзвод первого батальона попал в засаду. Первый залп по разведчикам душманы сделали из противотанковых гранатометов. Бойцов разрывало на части. Тяжело ранен был командир взвода Женя Шапко. У остальных разведчиков будет шоковое состояние – использование противотанковых гранатометов против людей парализует ужасом любого. Их расстреляют из пулеметов. Четверо убитых, командир – пятый (почти через три месяца, 6 августа 1987 года, Женька скончается в госпитале, так и не приходя в сознание.) Остальные – легко– и тяжелораненые. В строю останется только двое.

Выбора у меня не было. Аушев был горячим ингушским парнем и мог сделать из меня все что угодно. Шашлык, к примеру. Неповиновения он не прощал, да и отказаться было неудобно. Могли посчитать за труса. Хотя героем я себя и сам никогда не считал. Но и трусом слыть не хотелось. Разведвзвод, так разведвзвод! Первый, так первый! Тем более что разведвзвод – это так здорово! Можно было поизощряться в составлении планов засадно-поисковых действий. Пофантазировать со способами выхода на задачу, с прикрытием артиллерией, авиацией. Организацией взаимодействия с соседними подразделениями. Можно было походить на засады. От души повеселиться, пострелять. Это было классно! Есть старое правило: если тебе не нравится твоя работа, но ты не можешь по тем или иным причинам ее оставить, – полюби ее! Я начинал влюбляться в работу начальника разведки первого батальона. И не важно, что в это время я должен был находиться в другом месте и заниматься совсем другими делами. Это пусть отцы-командиры разбираются. Мы – люди маленькие.