Шелковый шнурок(изд1985)
Шрифт:
Но более быстрым оказался пан Мартын. Как клещами, схватил он занесённую над ним руку своей левой, а правой ударил противника в лицо с такой силой, что Юзек свалился как сноп и лежал бездыханно, не подавая никаких признаков жизни.
— Ге-ге, паршивец, да ты, как вижу, слаб против меня! — пробормотал Мартын, вытаскивая у него из кармана тугой свёрток бумаг. — Сам виноват, сукин сын!
С этими словами он схватил Юзека за ноги и поволок к реке. С сожалением взглянул на ятаган, все ещё зажатый у того в кулаке, но решил, что
Мелкий снежок все продолжал сыпаться с неба, заметая следы трагедии, только что разыгравшейся на берегу Вислы. «До утра и намёка не останется», — подумал пан Мартын. Засунув глубоко за пазуху драгоценный свёрток, Спыхальский торопливо пошёл разыскивать Арсена.
7
В это время на противоположной стороне посольской усадьбы происходили события бескровные, но не менее важные.
Место для наблюдения Арсен выбрал себе необычное — на широкой, занесённой снегом крыше надвратной башни. Здесь было очень холодно, ветер продувал насквозь, но зато безопасно, а главное — отсюда весь двор посольства открывался как на ладони.
Он сразу заметил там какое-то оживление. Кто-то с фонарём ходил возле конюшни и каретного сарая. В доме замигали огни — то в одном окне, то во втором, то в третьем. Доносились человеческие голоса, лошадиное ржанье…
Арсен замер, насторожившись…
Около полуночи, когда за Вислой прокричали первые петухи, от крыльца посольского дома отъехали крытые сани. «Неужели сам посланник выезжает куда-то так рано?» — подумал Арсен.
Перед санями трусцой бежал ключник: у пояса позвякивали ключи. Было слышно, как он тяжело дышит.
Казак плотнее прижался к заснеженной крыше.
Ключник открыл замок на воротах, широко распахнул их. Сняв шапку, стал в сторонке, давая саням дорогу, и Арсен увидел его широкую лысину. «Верно, посланника провожает», — решил казак, но тут же изменил мнение, расслышав слова, которыми перекинулись ключник и кучер, слова, прояснившие картину.
— Янек, скоро ли назад? — спросил ключник, когда сани поравнялись с ним.
Кучер придержал лошадей.
— Не волнуйся, отец, — послышалось в ответ. — Передай матери, что к обеду вернусь. Пусть приготовит горячего чаю, чтоб погреться с мороза. Отвезу этого пана, — он указал кнутом на сани, — к «Белому лебедю», оттуда он поедет в Париж на перекладных. А я — домой. Будь здоров, отец.
Янек хлестнул кнутом — лошади дружно рванули из ворот и помчались в снежно-мутную тьму ночи.
Ключник закрыл ворота, щёлкнул замком, а потом медленно побрёл по двору, что-то бормоча себе под нос.
Сердце Арсена билось часто-часто. Он выждал, пока ключник скрылся в темноте, и спрыгнул на землю.
— Фу, холера ясная! Кто тутай? — послышался испуганный голос пана Мартына. — Это ты, Арсен? Свалился как снег на голову! Так можно и шею свернуть
— Это и вправду удача, — согласился Арсен, стуча зубами от холода. — Но послушай, что я скажу. Только что выехал французский гонец, направляется в Париж. Думаю, не с пустыми руками…
— Почему не схватил?
— Их было трое. Кроме гонца — кучер и ключник…
— Эх, холера ясная! А куда он поехал?
— В том-то и дело, что я не понял… Кучер сказал — к «Белому лебедю».
— К «Белому лебедю»? Чудак ты, это же корчма на познанской дороге и первая станция, где можно переменить лошадей! — воскликнул Спыхальский. — Мы их догоним!
— Далеко это?
— Верхами — часа два или три…
— Тогда не будем терять времени. Возьмём коней — и в погоню! Бежим!
Они во весь дух припустили по безлюдным заснежённым улицам к подворью пана Морштына. Там оседлали своих коней и помчались на познанскую дорогу.
К «Белому лебедю» прибыли утром.
— Опоздали! — сокрушённо воскликнул пан Мартын, увидев удаляющиеся в вихре снежной пыли крытые сани. Вскоре они исчезли за горой.
Во дворе корчмы Арсен заметил Янека, возившегося у саней, но не подал и виду, что знает его.
— Хлопец, где найти корчмаря? — спросил казак, подойдя к нему.
— Где ж ему быть ещё? У себя!
Хозяин корчмы и заезжего двора, приземистый толстяк, был за стойкой. Резал на широкой не совсем чистой доске хлеб. В зале, несмотря на раннее время, сидели уже несколько путников.
Арсен поздоровался и, перегнувшись через стойку, произнёс тихо, но твёрдо:
— Именем короля, пан, давай коней! Лучших и немедленно! Своих мы оставим здесь — накормишь и напоишь. Понял?
Корчмарь вытаращил на него глаза.
— Матка боска! Приезжает один — именем короля, приезжает второй — тоже именем короля… И все требуют самых лучших лошадей, и немедленно! А где бедному корчмарю их взять? Чем их накормить?
Арсен кинул золотую монету.
— Я тороплюсь! Живо!
Корчмарь зажал деньги в кулаке.
— Мигом, милостивый пан! — Он торопливо выкатился из-за стойки и почтительно поклонился. — Идём!
Выходя из корчмы, Арсен сунул корчмарю ещё одну монету, взял его под руку.
— Меня интересует пан, который приехал недавно вон с тем кучером. — Он указал кивком головы на Янека. — Тот пан поляк?
Корчмарь недоуменно посмотрел на любопытного посетителя.
— Нет, пан, он не поляк: по-нашему говорит плохо.
— Какой масти коней ты ему дал?
— Серых в яблоках.
— Сани открытые или с будкой?
— С будкой… За это мне заплатили дополнительно.
— Как звать кучера, который повёз его?
— Антось, пан.