Шелковый шнурок(изд1985)
Шрифт:
Позолоченные двери распахнулись, и в зал вошёл султан Магомет. Его сопровождал всего один придворный — главный евнух.
Кара-Мустафа молча поклонился и, быстро выпрямившись, пошёл впереди султана, как бы возглавляя эту небольшую процессию.
Перед ними бесшумно открывались двери. Стража брала на караул. Пока проходили анфиладами комнат, к ним присоединялись шейх-уль-ислам [12] , визири, советники, паши, чауши [13] . И вскоре уже сотни придворных шествовали за «наместником бога на земле».
12
Шейх-уль-ислам (тур.) —
13
Чауш (тур.) — чиновник для особых поручений, посланец.
В третьем дворе сераля султану подвели белоснежного красавца коня. Несколько ближайших янычаров мгновенно бросились вперёд и, согнув спины, составили живые ступени. Султан взошёл по ним и сел в седло.
Раздалась дробь барабанов. Распахнулись ворота второго и первого дворов — и процессия двинулась. Вновь запели зурны, флейты, рожки. Загромыхали тулумбасы. Из тысяч глоток вырвался восторженный крик: «Уй я уй!» [14]
Первым из ворот Топ-капу вышли четыреста янычаров при всем оружии, в красивой парадной одежде.
14
Уй я уй (тур.) — земной бог.
Тысячные толпы, запрудившие улицы и площади города, расступались перед ними, освобождая широкий проход. Рослые, дюжие янычары грубо отталкивали тех, кто замешкался, своевременно не убрался с дороги, а некоторых таким тумаком награждали, что зазевавшиеся летели вверх тормашками. Но потерпевшие как ни в чем не бывало вскакивали и продолжали таращить глаза на пышное, пёстрое и торжественное зрелище.
Янычары из охраны султана выделялись цветастыми шёлковыми поясами, разнообразным дорогим оружием, отличались друг от друга головными уборами. У одних они были из белого сукна, у других — жёлтые, у третьих — синие. А янычарские аги украшали свои уборы яркими перьями, серебром или самоцветами, так и сверкавшими на солнце всеми цветами радуги. Впереди важно шагали старейшие и заслуженные военачальники с золотыми «обручами» и пучками перьев на долбандах [15] .
15
Долбанд (тур.) — высокий головной убор знатных особ.
За янычарами следовал отряд стражей-силачей. Потом выехали айабаши — конные стражи в серебряных шлемах с золототкаными плюмажами. Они сжимали в руках луки со стрелами.
Вслед за айабаши выехали пышно разодетые чауши султана во главе с чаушбаши. Их резвые кони были покрыты парчовыми попонами, уздечки сияли позолотой, а седла — серебром.
Не успели стамбульские жители насмотреться на чаушей, как появились свирепые на вид скороходы-пайеки, до пояса обнажённые, мускулистые, с саблями и ятаганами наголо, готовые наброситься на врагов падишаха, как голодные псы. На их головах отливали серебром и позолотой круглые, как короны, шлемы.
И только затем показались знатные вельможи — аги и заимы, паши, два кази-аскера, муфтий. На тонконогих арабских скакунах важно восседали визири.
На некотором расстоянии от них шёл пешком — так велел обычай и придворный этикет — великий визирь Кара-Мустафа.
За ним ехал падишах.
Грациозный белый конь, распустив пышный хвост, казалось, едва касался копытами земли. Седло, чепрак и вся сбруя на нем сияли золотом, жемчугом, дорогими камнями.
Ослеплённые этим богатством, восклицая «уй я уй», люди не могли оторвать взгляда от коня, который нёс на себе «тень бога на земле», «падишаха всего мира».
Султан Магомет IV, сорокалетний, слегка располневший
Вплотную за султаном ехали два бородатых богатыря с саблями на боку, ятаганами, луками и колчанами, заполненными стрелами. Каждый из них держал наготове тяжеленный боздуган [16] с блестящими стальными шипами. Позади шествовали верховные казнадары [17] и главный евнух.
16
Боздуган (тур.) — боевая палица, булава.
17
Казнадар (тур.) — казначей, хранитель.
От сераля до мечети Сулеймание, у которой султан, спешившись, почтил поклоном память своих предшественников, падишахов минувших времён, и дальше до Ая Софии, где должен был быть совершён еэр халифа — султанский намаз, волновалось необозримое людское море. По мере приближения султана тысячные толпы с возгласами «уй я уй» падали на колени, а потом вскакивали и лавиной двигались следом за кортежем, топча тех, кто имел неосторожность споткнуться и оказаться под ногами…
3
Когда султан вернулся после намаза в сераль, сошёл с коня и удалился в покои мобейна, его многочисленная свита быстро растаяла. Янычары разошлись по своим сейбанам — казармам, придворные вельможи разъехались по домам. Простые горожане, налюбовавшись блистательным зрелищем, торопливо возвращались к своим будничным делам.
Из высших сановников во дворце остались только наиболее приближённые к султану люди — главный евнух и великий визирь.
Кара-Мустафа, медленно прохаживаясь вдоль окон под развесистыми пальмами, которые были украшением большого зала, злился. Ещё бы! Султан не принял его сразу, а велел подождать, пока он немного отдохнёт. В другое время великий визирь не стал бы дожидаться, уехал бы и сам отдыхать в Эйюб, но два дела были такими важными, что откладывать их на завтра он никак не мог.
Вот-вот прибудет, как сообщил чауш, отряд янычар из Немирова. Он привезёт гетмана Юрия Хмельницкого и его казну. Султан уже дал согласие отстранить его от власти на Украине, а теперь нужно добиться, чтобы разрешил казнить или заточить в Еди Куле [18] . Тогда можно будет беспрепятственно заполучить его богатства.
Кроме того, с Дуная, от будского паши Ибрагима, приехал посланец с новыми сведениями из Вены. Задумав войну с Австрией, Порта давно и пристально следила за каждым шагом венского двора. Эти последние вести тоже следует немедленно сообщить падишаху. Вот почему так нетерпелось великому визирю.
18
Еди Куле — крепость в Стамбуле, тюрьма.
Когда часовая стрелка огромных золочёных часов, стоящих в углу зала на высоком столике, дважды обошла круг, он направился к покоям султана. Навстречу поднялся главный евнух, как верный пёс, дежуривший у «порога счастья».
— Пора! — коротко кинул Кара-Мустафа.
— Я спрошу соизволения, эфенди, — поклонился тот и исчез за дверями.
Через некоторое время он вернулся и, сообщив, что падишах дал согласие выслушать великого визиря, с ещё более низким поклоном впустил его в опочивальню султана.