Шепот души
Шрифт:
В субботу Вячеслав заехал за мной на работу, и мы пошли в магазин за подарками мальчикам и хозяевам. Вячеслав денег не жалел, был щедрым человеком. Мне было неловко, что он столько тратит денег, но у него был такой характер. Когда мы пришли, нас добродушно встретили взрослые, а мальчишки, увидев машины и игры, стали нашими лучшими друзьями. Мы вкусно поели жареную картошку с засоленными помидорами, огурцами, кабачками, перцем с добавкой всякой травы, которая растет на огороде. Мужчины нашли общий язык и пошли на огород и в гараж, а мы с Лидией стали обсуждать новости и режиссера. Лидия хвалила меня, что я его пустила на квартиру, радовалась за меня, что я хоть как-то разнообразила свой быт. Я рассказала ей, что сейчас уже легче, но сначала было напряжно. Попросила смерить ему давление и посчитать пульс. «У него был приступ», – посетовала я. Лидия сказала, что ей неудобно, но она посмотрит его. Когда мы уже
Через несколько дней Вячеслав вечером зашел в мою комнату и сказал, что хотел бы прогуляться. Он взял меня за руку, мы вышли и побрели по улице к реке. Он стал хвалить здоровый климат, спокойствие духа, в котором он пребывал, всегда приподнятое настроение, но я насторожилась, и он сказал, что ему надо возвращаться. Он добавил, что у меня прожил с большим удовольствием, что давно не получал ни от кого такого душевного тепла, что не хотел бы прерывать со мной связь, и предложил переписываться. Когда мы вернулись домой, он достал из кармана пиджака письма и держал в руке конверты, старые, которым было лет двадцать, протянув мне один из них, спросил, мой ли это почерк? Я взяла с трепетом и открыла письмо, написанное мной двадцать лет назад мальчику, с которым познакомилась в парке. Я сказала, что сейчас тоже достану такую же пачку писем из комода, и стала почему-то нюхать письма. Я протянула ему тонкую пачку писем и спросила его: «Твой это почерк?» Он поцеловал письма и сказал: «Чем не сюжет?» И у меня покатилась слезы из глаз. «Как же я тебя раньше не нашел, – сказал Вячеслав и добавил, – ведь не все потеряно?» Я добавила: «Но мы снова должны расстаться». Вячеслав сказал, что ему скоро пятьдесят, а я продолжила: «Мне сорок пять». Он крепко обнял меня, и я не сопротивлялась, щеки мои горели, и радость захлестывала мое сердечко. Он долго не спал, я ждала, что он придет, но я, видимо, не нужна ему как женщина, либо он не решился. Я понимала, что вокруг него столько красивых женщин: и молодых, и в возрасте.
На другой день Вячеслав уезжал, оставив меня только с письмами, и взяв с меня слово, что через три недели я приеду в Москву. Я промолчала, сказала, что, если надумаю, дам телеграмму. Он попросил не провожать его до машины, и я осталась дома. Я снова осиротела.
Машина отъехала от дома, мне не хотелось оставаться одной, и я поехала на работу пораньше. С работы позвонила Лидии и сказала, что мне плохо, и разрыдалась в телефонную трубку. Лидия строго сказала, что нужно заняться делом, а вечером попросила заехать к ним, ей надо о чем-то посоветоваться.
Вечером с гостинцами я поехала к Лидии. Муж Валерий спросил о поступлении новых книг, мальчики пили чай с печеньем, а мы с Лидией ушли в комнату, и я снова заплакала. Лида сказала, что человек он хороший: «Если позвал тебя, то собирайся и поезжай, а то одинокой бабе в деревне трудно придется». Я слушала её и молчала, потом сообщила ей, что через три недели он ждет меня в Москве, а я не знаю, надо ехать или нет. «Ехать надо, посмотришь, как он живет, и будешь решать, твой мужчина или нет», – сказала она. Мальчишки подрались, Лида отправила их гулять и вернулась ко мне. Я еще минут сорок посидела у них, немного отвлеклась и поехала домой.
Дома я даже не смогла зайти в его комнату, сразу включила телевизор, начала дописывать новую лекцию и пораньше легла спать.
Утром вошла в комнату, где жил Вячеслав, и стала убираться, мысли о нем меня не покидали. Я все время смотрела на дверь, как будто ждала, что он зайдет. И в автобусе вспоминала, как мы ехали вместе. Одна женщина спросила: «Проводила постояльца?» Я сказала, что да.
На работе начала писать рассказ-сценарий о нашей истории с письмами, которые мы сохранили. Писать получилось, я увлеклась и даже растворялась в тексте, пока не отвлекали читатели. Я с такой любовью описывала все наши минуты счастья! Получился небольшой план работы, который позже планировала расширять и разбавлять сценами, которые меня напрягали и заставляли сомневаться, правильно ли я сделала, когда пустила режиссера на квартиру.
Пролетели две недели, и надо было решаться – ехать или не ехать в Москву… Позвонила на работу мне Лидия и спросила, как у меня дела и какие планы на Москву. Я ответила, что пока ничего не решила, она расстроилась, сказала, чтобы я не кисла, а собиралась в Москву. Я дома рассуждала о том, что я там буду делать, ну покатает он меня по Москве, может, удастся увидеть дочку, посмотрю квартиру, место, где живет Вячеслав. Я себя почти уговорила и на следующий день зашла на почту и
Но на вокзале меня встретил водитель и сказал, что отвезет меня на квартиру к Вячеславу Викторовичу, я немного расстроилась, но взяла себя в руки, и мы поехали. Мы ехали по центру города, я любовалась красавицей Москвой и немного волновалась, как меня встретит Вячеслав.
Минут через тридцать мы приехали, и водитель взял мою сумку, и мы вошли в подъезд дома. Поднялись на лифте, водитель нажал на кнопку звонка. Дверь открыла миловидная женщина моих лет и пошла вглубь квартиры, что-то кому-то говоря. Я вошла за водителем в квартиру и встала. Мной никто не интересовался, я ждала пылкой встречи, но не тут-то было. Вячеслав увидел водителя и сказал, чтобы он ждал в машине распоряжений. Водитель прошел мимо меня, и я чуть не отправилась за ним. Развернулась и уходила, но вдруг услышала родной голос Вячеслава, остановилась, повернулась, и слезы стояли в глазах. Он быстро подошел ко мне, обнял меня и повел в комнату, где сидели люди, он меня представил и повел в другую комнату, видимо, здесь он спал. Был разложен большой диван и шкафы под одежду. Он посадил меня на диван и объяснил, что завтра утром надо сдавать сценарий следующего фильма, чтобы под него получить деньги, нужно сегодня всё доделать. Я вызвал всех сюда, так как ждал тебя. Ты сейчас отдохни с дороги, попей чай, кухня в твоем распоряжении, и через два часа мы с тобой пойдем гулять. Мне стало жаль себя, но потом я пожалела его и не стала усугублять наши отношения, пошла на кухню, приготовила всем чай, вытащила пироги, которые напекла дома, и понесла в комнату кружки уже с налитым чаем и пироги. Все так обрадовались, никто не спросил, кто я, что я здесь делаю, просто сказали спасибо, пили чай и делали свое дело. Вячеслав на меня посмотрел тепло и тоже взял пирог. Я вернулась в кухню и похвалила себя, что не наделала глупостей и не ушла. Час я сидела, рассматривала книги в его комнате, прибралась, и Вячеслав заглянул ко мне и сказал, чтобы я готовилась к выходу. Я вышла из комнаты, выходили еще два человека из квартиры, и Вячеслав надевал пиджак и сказал мне, что спускаемся в машину. В лифте он сказал, что навалилось много работы, но всё уладится за день-два. Мы поехали в кафе, пообедали, поговорили. Сразу из кафе поехали в театр и пришли домой уже около одиннадцати вечера.
Когда мы вошли, он сказал, чтобы я ложилась в спальне, а он еще должен подготовиться к совещанию и ляжет в зале. Я не спорила, приготовила ему чай, попила сама и пошла ложиться спать.
Утром я встала рано, увидела, как он спал на диване, закрыла к нему дверь и ушла готовить на кухню завтрак. Через час, когда у меня всё было готово, он заглянул на кухню, увидел порядок, который я навела, удивился. Подошел, обнял меня, поцеловал и сказал, что его не будет два часа, но сейчас он хотел бы пойти со мной в спальню. Мы разделись, легли, и всё случилось. Мы, обнявшись, лежали и молчали, и он вдруг сказал: «Почему же я не решился это сделать у тебя дома?» Он закурил прямо в кровати, но я мягко сказала, что курить ему вредно, особенно в кровати. Я пошла в ванную, он сказал, что было здорово и что он теперь меня никуда не отпустит. Вдогонку мне он сказал, что у него уже три года ни с кем не было близости, я ответила, что у меня тоже почти столько же.
Я напоила его чаем, и он стал собираться. Мне он сказал, что он за мной заедет через два часа, чтобы я была готова, пойдем в наш парк, и уже у дверей сказал: «А завтра ты будешь гулять по Москве без меня, со своей любимой дочкой». Я бросилась его обнимать. Он сказал: «Спокойно», – и смеясь пошел за дверь. Вечером мы гуляли в парке, где когда-то встретились, и вспоминали свои ощущения двадцатилетней давности. Но я уже готовилась к встрече с дочерью, была напряжена, и Вячеслав это понял и пытался меня убедить, что она всё такая же девочка для меня, как и была.
Утром я села в машину и поехала на старый Арбат, где уже меня ждала моя дочь. Верочка радостная подбежала ко мне, обняла меня и стала что-то говорить. Я отметила, что в ней что-то изменилось, она стала взрослее еще, в ней появилась осанка, женственность. Она была красивой девушкой, слегка подведенные глаза карандашом и губы помадой придавали ей шарм, и одета она была богато, и многие мужчины оглядывались на нас, вернее, на дочь. Я почувствовала себя неловко первый раз в жизни рядом со своей дочкой, она, видимо, это поняла и обняла меня за плечи, и поцеловала в щеку. Мы шли к машине, и я ей сказала, что она стала взрослым человеком. Улыбка засветилась на ее губах, и мне стало так радостно, что я встретилась со своей дочкой.