Шепот фиалок
Шрифт:
После минутного колебания Николас медленно пошел к экипажу, поднялся вслед за Дориан и упал на сиденье напротив нее.
– Куда прикажете, милорд?
Дориан заглянула в белое как мел лицо Николаса, в его остекленевшие пустые глаза.
– Поезжай прямо. Куда-нибудь, только не останавливайся, – сказала она кучеру.
– Слушаюсь, мисс. – Кнут со свистом разрезал воздух, и карета загрохотала по булыжной мостовой.
Дориан повернулась к Николасу. Он сидел неподвижно, но сама его поза выражала безграничную муку, особенно страшную в таком сильном человеке. Дориан кляла себя за то, что отнеслась к его тайне
– Это была мать Джонатана Колларда?
Ответом ей было молчание и все тот же пустой, безжизненный взгляд, устремленный в темноту.
– Николас?
– Да. Да. Мать Джонатана. – Николас снял шляпу, бросил ее на сиденье, пригладил ладонью волосы.
– И кольцо ты носишь в знак траура по своему другу?
– Да. Я тебе о нем рассказывал. Его отец был управляющим у нас в поместье. Во флот мы подались втроем – Гэвин и я гардемаринами, а Джонатан матросом. – Он откинул голову на спинку сиденья. – Нам было по пятнадцать, совсем молокососы. Воображали, что жизнь моряка будет полна приключений, опасных, но увлекательных. О трудностях, с которыми пришлось столкнуться, тогда и не думали. И все-таки все мы добились успеха во флоте… а потом Трафальгар…
– Мистер Коллард по-прежнему служит управляющим?
– Нет, он умер задолго до гибели Джонатана. – Николас помолчал. – Два года назад, вернувшись домой, я хотел заехать к матери Джонатана, принести свои соболезнования. Но Гэвин уговорил меня этого не делать.
– Наверное, он был прав. Но и мать тоже можно понять…
– Конечно, – негромко отозвался Николас, вновь устремив невидящий взгляд в пустоту.
Дориан лихорадочно пыталась сообразить, что же ей делать. А Николас вдруг очнулся от воспоминаний и постучал в окошко кучеру.
– Я отвезу тебя домой.
– Нет, Николас! – Она сжала пальцы на его колене. – Пожалуйста, я хочу остаться с тобой.
– Что скажет Дэвис?
– Какая разница, что скажет Дэвис? К тому же он отправился на бал к лорду Дрейтону со своей дражайшей леди Элизабет, так что раньше трех-четырех утра не появится. Он и не узнает, что меня нет дома.
– Боюсь, после недавней встречи спутник из меня неважный.
– А куда ты собирался поехать после того, как отвезешь меня домой? – Дориан насупилась, выпятив нижнюю губу. – Только не говори, что хотел вернуться к дяде. – Ты так хорошо меня изучила, радость моя. – Николас задумался. – Пожалуй, я бы отправился в порт. Вид моря и кораблей всегда меня успокаивал.
Кучер распахнул окошко:
– Слушаю, милорд?
– Возьми меня с собой! – взмолилась Дориан. – Я тоже хочу посмотреть на корабли.
– Доки – неподходящее место для дамы, радость моя. И уж тем более не годится тебе ездить без компаньонки.
– Но ведь я еду со своим женихом. А это гораздо лучше, чем с компаньонкой, – парировала Дориан. К чертям все формальности! Оставлять Николаса наедине с его мрачными мыслями просто опасно.
Во взгляде Николаса сверкнуло удивление. В следующий миг он
– В порт, – приказал он кучеру.
Густой туман клубами поднимался от реки и наползал на улицы, но ему было далеко до того непроглядного смога, который накрыл Лондон в ночь покушения на Николаса.
Дориан, опираясь на руку Николаса, спустилась со ступеньки экипажа и тотчас вскинула лицо к своему спутнику. Он едва мог разглядеть ее черты в тусклом свете уличного фонаря. Громадные и темные глаза ее влажно блестели, и даже намек на улыбку не смягчал серьезную линию губ. Николас очень надеялся, что она не ждет от него увлекательного вечера.
– Можешь ничего не говорить, если не хочется, – словно прочитав его мысли, сказала Дориан. И добавила, подхватив его под руку: – Но лично я мрачным мыслям не доверяю. Лучше расскажи мне про корабли.
Благодарный ей за понимание, Николас повел Дориан вдоль причалов, время от времени показывая и называя известные ему торговые суда. Впрочем, они явно не вызывали у него особого интереса. А гиганты вроде «Неустрашимого» или адмиральского флагмана – «Победы» – были пришвартованы в более глубоких водах, ниже по реке, почти у Вулича.
Очень скоро Николас погрузился в молчание. Сцена с миссис Коллард вновь и вновь вставала у него перед глазами. Материнская боль открыла его собственную незажившую рану. Волны мягко плескались о каменные бока причалов, из тумана доносилось звяканье корабельных склянок, а память возвращала Николаса на капитанский мостик.
Прошло два с лишним года. А кажется, только вчера перед его глазами простирались зеленовато-синие океанские просторы, а ноги чаще ступали по надраенной палубе боевого корабля, чем по паркету танцевальных залов. Он все еще не смирился с бесславным концом своей карьеры. Что, если он не сумеет доказать правду? И в чем она, эта правда? Николас и сам этого не знал.
– Николас?
– Все. Дальше идти некуда. – Николас угрюмо уставился на черную реку.
– А здесь можно где-нибудь согреться? – Дориан потянула его от края причала.
Господи, она же замерзла! За своими мрачными мыслями он совсем позабыл о своей спутнице.
– Тут неподалеку есть довольно приличный кабачок… если ты не имеешь ничего против портового люда. Пойдем, хоть выпьешь чего-нибудь горячего.
Гостиница «Тауэр-Хауз» и впрямь оказалась приличным заведением, где хозяевами были учтивый толстяк с волосами, собранными в забавный хвостик, перетянутый бечевкой, и его жена – дородная, опрятная и расторопная. Среди посетителей их бара чаще встречались моряки высоких рангов с женами, нежели матросы и грузчики из доков, как в припортовых забегаловках. Появление Николаса и Дориан особого внимания не привлекло.
Николас отыскал свободный столик, усадил Дориан и заказал две порции горячего рома с маслом.
– Это вас согреет, миледи, да и уснете быстрее.
Хозяйка поторопилась выполнить заказ, чтобы успеть до закрытия, и Дориан тут же перегнулась через стол к Николасу:
– Мы ведь будем гулять вместе всю ночь, правда, Николас?
Только сейчас он понял, что у нее на уме. И исполнился благодарностью, хоть и не собирался принимать жертву Дориан. Немного нашлось бы женщин на свете, способных – и готовых – понять его чувства.