Шепот фиалок
Шрифт:
– Привет.
Николас оглянулся. С радостной улыбкой, поглядывая то на одного, то на другого, к ним приближалась Дориан.
Николас беззвучно выругался. Не хватало только, чтобы Дориан стала свидетельницей этого разговора.
– Дориан!
Гэвин приподнял охотничью шапочку, приветствуя молодую леди.
– Мисс Сент-Джон.
– Вот, решила взглянуть, как идет охота… – Ее нерешительный взгляд остановился на Николасе, словно в его глазах она хотела прочитать все, что осталось недосказанным минувшей ночью. – Какие успехи?
– Мы
– Рада за вас. – Дориан оглянулась на слугу, но уже через миг вновь вскинула глаза на Николаса.
– Признаться, я сегодня не в форме. – Николас отдал ружье слуге и принялся стягивать перчатки. – Если не возражаешь, Гэвин, я на этом и закончу.
– Нисколько. Ну а я пойду отыщу маркиза, посмотрю, как у него идут дела. – Гэвин махнул им на прощание, и Николас, взяв Дориан под руку, направился в сторону дома.
– Я не хотела вам помешать…
– Вы и не помешали. – Как только Гэвин оказался вне пределов слышимости, Николас замедлил шаги. – Я рад вашему приходу, Дориан. Полагаю, нам есть о чем поговорить.
– Да… наверное. Я тоже об этом подумала.
– Первое. Рукописи Шамьера здесь нет.
– Согласна. Мы ничего не нашли, и, судя по коллекции маркиза, можно, наверное, вообще вычеркнуть его из нашего списка.
– Решено, – кивнул Николас. – Теперь второе. Почему вы не сказали мне правду о болезни тети Шарлотты?
Дориан удивленно распахнула глаза.
– Правду?
– О прогнозе врачей вы сообщили Гэвину, а не мне. Почему? – Николас остановился посреди островка из деревьев, где их не могли увидеть ни охотники, ни оставшиеся в доме дамы.
Между тонкими бровками Дориан пролегла недоуменная морщинка.
– За что вы на меня сердитесь, милорд? Сэр Гэвин спросил – я ответила. А вы часто бывали у нас, видели, как легко устает тетя Шарлотта. Разве прогноз врачей стал для вас таким уж большим сюрпризом? Я не люблю об этом говорить. Ничьей жалости нам не нужно.
Николас в раздражении отвернулся, сделал пару шагов вперед по тропинке, затем обратно.
– Но, Дориан! Сами подумайте – я узнаю об этом не от вас, а от Гэвина! Кто он вам? Всего лишь приятель вашего брата по клубу.
– Так в этом причина вашего гнева, милорд? – Дориан склонила голову к плечу. – Что ж, давайте поговорим о причинах гневаться и о том, у кого из нас их больше. Позвольте вам заметить, что не далее как несколько минут назад я нашла вас за беседой о леди Элеонор!
Все его раздражение в момент испарилось. Господи, она слышала! Николас отвел глаза. Дориан ревнует его – значит, он ей небезразличен. Но сейчас эта мысль почему-то не принесла ему облегчения. Николас до боли стиснул зубы. Он оказался в ловушке обстоятельств, объяснить которые Дориан было не в его силах, – и эмоций, которые он сам еще не до конца понял.
Ладонь Дориан легла ему на руку, отвлекая от сумбурных мыслей, и
– После этой ночи, Николас, я не хочу в вас сомневаться. Не хочу, чтобы и вы сомневались во мне…
Николас, растревоженный недавней беседой с Гэвином и собственными недоосмысленными, невысказанными чувствами, с жаром сжал руки Дориан в своих.
– Так давайте же избавим и себя, и высший свет ото всех сомнений! Давайте назначим день свадьбы, Дориан, – умоляюще произнес он. – И чем раньше, тем лучше. Сразу же по приезде в Лондон я могу получить специальное разрешение!
– Что? – Дориан замотала головой, пытаясь выдернуть руки. – Нет-нет, Николас, мы так не договаривались. Наш договор…
– К чертям договор! Только представьте, как будет счастлива ваша тетушка. – Он стиснул ее пальцы. – Уверен, Дэвис тоже не станет возражать.
– Нет. – Дориан высвободила руки. – Нет, свадьба ничего не решит. Если между людьми нет доверия и… всего остального, брак им не поможет.
Николаса вдруг как молнией озарило. Он понял, какие слова жаждет услышать Дориан. Опустившись на одно колено, он театральным жестом прижал ладонь к груди:
– Устроит ли вас, миледи, мое признание в вечной любви?
С лица Дориан вмиг схлынула краска. Глаза стали почти черными, побледневшие губы искривились в гримасе боли и гнева. Николас понял, какую страшную ошибку совершил.
– Не смейте издеваться надо мной, Николас Деррингтон! – Голос Дориан – низкий, грудной – резал словно нож. – Какими бы нелепыми ни казались вам мои представления о любви. Каким бы циничным ни был ваш собственный опыт – не смейте! – Она попятилась. – И этот спектакль вы устраиваете после того, как я отдала вам тело и душу!
– Дориан!
Она крутанулась на каблуках и кинулась к дому, оставив Николаса наедине с безмолвными деревьями и таким чувством, что ему нанесли сокрушительный удар в самое сердце.
Вне себя от злости и обиды, Дориан мчалась по тропинке к дому. Сейчас она была слепа к великолепию бушующего вокруг лета, глуха к резким крикам павлинов вдалеке. Лишь театральная поза Николаса стояла у нее перед глазами. Как он посмел?! Лишь его голос, произносивший фальшивое признание, звучал у нее в ушах. Как он мог?!
Каких-нибудь пять минут назад имя Элеонор вновь было у него на устах. Правда, Николас разговаривал с Гэвином, и речь о жене друга могла зайти сама собой… Но так нагло воспользоваться слабостью женщины! Николас ведь знает, что, когда дело касается тети Шарлотты, она готова на все.
– В вечной любви он клянется, – пробормотала себе под нос Дориан. – Как же!
Гнев унес все сладкие воспоминания об их ночном пикнике. Дориан вдруг пробрала дрожь, сердце защемило. Самой себе она врать не могла – Николас не соблазнил бы ее, если бы… Если бы она сама не захотела! Но вот чего хотел он? Что ему от нее нужно?