Шепот глубин
Шрифт:
Было больно смотреть на него в таком состоянии.
– Что они с тобой сделали? – спросила девушка, направляясь за аптечкой.
– Ничего такого, чего я бы не сделал с ними в ответ, – тихо проворчал он, но было видно, что ему больно даже говорить.
– И за что? За то, что ты держишь тут меня?
Она вернулась к нему с аптечкой и нажала на кнопку. Аппарату потребовалась пара минут, чтобы подстроиться под его тело, и тогда она могла начать лечить его. Правда, он даже не знал, что она держала в руках. Нужно было объяснить. Нужно было…
Она
– Я не знаю, где могу тебя коснуться, – прошептала она. – Кажется, что везде будет больно.
– Здесь не больно. – Он сжал ее пальцы в своих, а потом прижал ее руку к груди. Она чувствовала его сердцебиение, пусть оно и казалось каким-то странным по сравнению с ее. – И тут тоже. Нигде не больно, когда меня касаешься ты.
У нее вырвался хриплый всхлип.
– Арджес, ты выглядишь ужасно.
– Я и чувствую себя ужасно. – Но потом он успокаивающе провел ее рукой вверх и вниз по своей груди и вздохнул. – Ну вот, уже лучше.
Сердце сжалось еще сильнее, и Мире захотелось рыдать. Он не заслужил такой боли просто за то, что в его жизни появилась она. Наклонившись, девушка прижалась лбом к его лбу, словно пыталась передать ему часть своей силы.
Он поднял раненую руку и коснулся ее затылка, притягивая ее ближе к себе. На секунду показалось, словно с момента их прошлого поцелуя ничего и не произошло. Легко было бы притвориться, что с ним все в порядке, если бы только его пальцы не дрожали так сильно.
– Мне очень жаль, – прошептала она вновь. – У меня есть аппарат, который тебя подлатает.
– Позже.
– Арджес, ты заливаешь кровью пол.
– Знаю. – Он снова вдохнул, и она заметила, как порванные жабры на его шее попытались трепетать. Но они были так сильно повреждены, что едва шевелились. – Позволь мне еще пару минут, Мира. Дай мне напомнить себе, что ты жива.
– Жива, – сказала она. – Благодаря тебе.
Так они и сидели какое-то время, просто наслаждаясь друг другом, несмотря на то, что Мира чувствовала, как вздрагивало его тело с каждым вдохом. Ему было так больно, но каким-то образом она оказалась для него важнее.
Наконец девушка не выдержала. Отстранившись от него, она подняла аптечку, которая больше походила на ее сварочный аппарат, но внутри содержалась странная субстанция, ускоряющая заживление. Она даже не знала, как это работает.
– Когда я сама этой штукой пользуюсь, это обычно небольно, но мы все же разные, так что я не знаю…
Он наклонил голову, спокойно подставляя ей израненные жабры.
– Мне не впервой чувствовать боль, Мира. Если меня это излечит, то так тому и быть. Хуже, чем соленая вода, оно уже не сделает.
Она поморщилась:
– Могу представить. Если ты не против, я тогда начну.
Мира просто хотела отвлечь его от боли, но от его истории у нее задрожали руки. Она и так чувствовала себя отвратительно, поднимая его оборванные жабры и осторожно возвращая их на место при помощи аппарата. На этот раз аптечка выделяла не жижу, как для нее, а склеивала его тело странной, прозрачной субстанцией, похожей на желе. Но Мира знала, что это ускорит выздоровление. По крайней мере, когда она закончила с жабрами, ему уже стало легче дышать.
Арджес немного расслабился в ее руках и повернулся к ней лицом, продолжая рассказывать о злобе его брата и о той ярости, с которой он швырнул его на камни.
Он чуть зашипел, когда она переключилась на его ребра, но его оторванный бедренный плавник выглядел хуже всего.
– Кажется, тут будет ну очень больно, – сказала она, не зная даже, с чего начать. – Может, стоит…
– Делай, что надо.
Решив покончить с этим побыстрее, не заставляя их обоих мучительно выжидать, Мира схватила плавник и вернула его на место. Арджес выгнулся, отрывая спину от пола, и она могла лишь безостановочно извиняться. От его глубокого рыка, свистящего сквозь стиснутые зубы, ей самой стало дурно.
– Прости, – сказала она, включая аптечку и заполняя разрыв, чтобы плавник остался на месте. – Прости, пожалуйста. Больно, я знаю, но я почти закончила. Все будет хорошо.
Когда девушка сделала все, что смогла, она отбросила аптечку в сторону, взяла его голову в ладони и прижала к груди.
– Все в порядке. Теперь все будет хорошо, я обещаю. Тебе это поможет, и боль уйдет.
Но тут она поняла, что он дрожит не от боли. Он смеялся, уже обнимая ее руками и прижимая ближе к себе. Подняв голову, он взглянул на нее слишком весело для того, кто только что испытал сущий ад.
– Ты волнуешься обо мне куда больше, чем я ожидал.
– Тебе было больно!
– Мне много раз в этой жизни было больно. Меня кусали акулы, атаковали кальмары, даже черепаха один раз укусила за жабру, когда я был маленький. – Он пожал плечами. – В жизни моего народа такое бывает. Правда, за мной еще ни разу так не ухаживали. Врать не буду.
Ей было не положено так млеть от его слов. Не положено гордиться тем, что она позаботилась о нем лучше прочих. Но она гордилась.
И все же. Она тут о нем беспокоилась, а он над ней смеялся.
– Выбросить бы тебя обратно в воду, чудо-юдо.
– За что?
– Я ведь правда за тебя испугалась.
– Я знаю. – Он провел ладонью по ее спине и подтянул ее ближе, пока она не села на него сверху. Потом, устроив ее ноги по обе стороны от своего хвоста, он притянул ее ближе к своей груди.
Прижавшись щекой, она провела рукой по жабрам на его боку.
– Ты правда в порядке?
– Все будет хорошо. Мне просто нужно отдохнуть. – Он не переставал трогать ее, нежно гладя рукой по спине, иногда зарываясь в волосы. Один раз он даже коснулся мочки ее уха.