Шепот на ветру
Шрифт:
Король в ярости стукнул кулаком по столу.
– Проклятье!
– вскричал он.
– Неужели нельзя относиться к моим словам как к словам обычного дельца, а короля оставить в покое?
– Конечно, нельзя, - ответил Питер.
– О боже!
– воскликнул король.
– Ты один стоил мне дороже, чем все другие претенденты!
– Еще бы!
– усмехнулся Питер.
– Всех остальных вы убивали, а их деньги присваивали. Буньип мне рассказал.
– Этот Буньип - известный лгун и мошенник, - злобно прошипел король.
– Я его изничтожу.
– Вряд ли вы это сделаете, - ответил
– Ведь он теперь наш друг.
Больше королю сказать было нечего. Он в последний раз бросил завистливый взгляд на корону и пошел сообщить все королеве.
Она же все это время смотрела в замочную скважину и восхищалась Питером. Он выглядел так величественно, что у нее исчезли всякие сомнения относительно его хорошего воспитания и того, какое впечатление он произведет на соседей. Когда король открыл дверь, она быстро отскочила в сторону и бросилась к Питеру, протянув к нему руки для объятья.
– Дорогой мой!
– сказала она, - ты выглядишь просто очаровательно. А теперь - извини меня - мне надо увидеть любимую дочь и проверить, что за платье она собирается надеть.
– И королева упорхнула прежде, чем король успел отчитать ее за подглядывание.
Таким образом Питер и Лована получили согласие ее родителей на брак и стали быстро готовить свадьбу.
В день бракосочетания Питер почистил Мунлайт и подготовил ее к обратному путешествию. Для себя Лована выбрала в королевской конюшне самую красивую кобылку. Она была такой же белоснежной, как Мунлайт, и величиной с нее же. Седло сделали из тончайшей кожи и украсили драгоценными камнями.
Кривой Мик собрался ехать на Фаерфаксе. Он надел на него простое пастушье седло, заявив, что на всякие "новомодные" седла у него просто нет времени.
Три лошади ждали под большим деревом. К морде каждой была подвязана торба с сечкой, и они спокойно ели.
Люди переходили подъемный мост и стекались во двор замка, где должно было происходить бракосочетание. Даже самый большой зал не смог бы вместить всех желающих. В основном это были крестьяне, жившие на обширных землях короля; они были бедны и поэтому одеты просто. Однако в толпе попадались и рыцари и принцы из других королевств, прослышавшие, что нашелся наконец такой претендент, который выполнил все задания отца принцессы. Въезжая во двор на роскошных лошадях и со знаменами в руках, они завидовали Питеру.
Никто из них, однако, не подходил к Буньипу, который исполнял роль церемониймейстера и командовал гостям: "Пожалуйста, не толкайтесь. Не спешите. Не стоит торопиться. Сюда, пожалуйста". Ему хотелось вспомнить свое искусство и сбить этих зазнаек с коней струями из двух ноздрей сразу, но с тех пор, как Питер дал ему Волшебный Лист, он не мог больше причинять людям зло.
В одном конце двора соорудили помост, на который лицом к алтарю поставили несколько тронов. Здесь же стояла группа епископов в длинных белых одеждах, с митрами на головах. Они говорили о бедности в их приходах, и о скудных сборах, которые они получали по воскресеньям.
По бокам помоста стояли трубачи, и, когда все собрались, они с такой силой задули в трубы, что с некоторых гостей чуть не слетели шляпы.
После того, как трубачи протрубили второй раз, Буньип проорал:
– Король и королева!
Один из рыцарей, который
Король и королева вышли из двери, расположенной за помостом, и сели на два лучших трона. Собравшиеся приветствовали их, хотя и без особого энтузиазма; в ответ король поднял руки над головой, с достоинством сцепив их в рукопожатье.
Затем Буньип проорал второй раз:
– Принцесса Лована и принц Питер!
На этот раз толпа ревела во всю мочь, пока они усаживались на два трона поскромнее.
– Серая Шкурка и Кривой Мик!
– проревел опять Буньип, и вошли друзья Питера. У Серой Шкурки за ухом был цветок, и выглядела она вполне благовоспитанной. Кривой Мик был в штанах наездника и со шпорами, и хотя благовоспитанным его назвать было нельзя, зато выглядел он величайшим наездником мира. Они сели на два расшатанных трона, давным-давно валявшихся среди разной рухляди. В этом ни Питер, ни Лована не были виноваты, потому что свадьбу организовывал и троны готовил король.
Буньип уже собирался объявить торжество открытым, когда в воздухе что-то сверкнуло и прямо перед помостом неуклюже приземлилась колдунья. Волосы у нее были опалены. Со всех сторон на ней висело столько фотоаппаратов, что метла, наверно, с трудом ее подняла. Она уже сделала дистанционный снимок с Луны, а теперь желала снять ближним планом.
Водрузив перед помостом на треноги несколько фотоаппаратов, колдунья стала с невероятной быстротой делать снимки со вспышкой. Лампы-вспышки у нее были какие-то громоздкие, и каждый раз, когда она нажимала на спуск, издавали громкий хлопок. Своей яркостью они затмевали солнце. Многие гости жаловались, что после такой вспышки они по пять минут ничего не видят. Это значило, что они вообще ничего не видели, поскольку колдунья щелкала не переставая.
{whisp15.gif}
Епископы не обращали на нее ни малейшего внимания. Они воздевали руки к небу и ходили туда-сюда, вперед-назад, в то время как Питер и Лована стояли перед алтарем. Каждый из епископов хотел самолично скрепить их брак, поскольку такая возможность предоставлялась нечасто. Они оказывались друг у друга на пути, сталкивались, и, как утверждали потом некоторые длинные языки, обвенчали Питера и Ловану два раза.
Когда церемония подошла к концу, Питер взял слово. Он сказал:
– Я хочу сделать подарок каждому из присутствующих здесь. Пожалуйста, подходите все к помосту. Но сначала я хочу преподнести подарки королю и королеве.
Он подошел к подножью тронов и вручил родителям принцессы по Волшебному Листу. Сначала королева с презрением его отвергла, сердито проворчав: "Ты все превращаешь в балаган", но Питер буквально вложил Лист в ее руку, и она мгновенно изменила тон: "О! Как ты добр! воскликнула она.
– Спасибо тебе огромное!"
Она улыбалась и рассыпала всем воздушные поцелуи, и стала просто очаровательной. На короля, однако, Лист подействовал иначе. Он понастоящему страдал. Всю жизнь он любил копить деньги. Теперь же ему хотелось помогать людям, отдать им часть своих богатств - ведь он чувствовал, что они его любят. И пока он сидел, скривившись от муки, Питер и Лована быстро раздавали Листы, так что вскоре лица у всех светились счастьем.