Шепот стрекоз (сборник)
Шрифт:
– Нет, только грудь, – ответила Марина, и щёки её стали помидорными.
– А вы когда-нибудь видели автомобиль, прошу простить за сравнение, у которого передний бампер был бы вдвое больше багажника? Неоправданное доминирование одной детали в любой конструкции, а тем паче в телесной конституции, и есть настоящее уродство.
– Ну, хотя бы четвёртый! – канючила Марина.
– Перестаньте торговаться! – вдруг осердился профессор. – Мы не на базаре!
– Она так решила, док, – вступился за девушку Альберт. – И я не против.
– Да… –
Профессор уложил девушку в саркофаг и приступил к внедрению в мозг пациентки искомого сигнала-задания.
6
Утром, физически поработав на морозном воздухе, профессор вернулся в подвал посвежевший. Алик уехал в командировку по области и обещал вернуться через две недели. До этого они выловили в интернете телефоны академии. И к своему удивлению профессор обнаружил в приёмной академии фамилию своей одноклассницы Марины Александровны Рябовой, которая в годы юности была в него безнадёжно влюблёна. Неужели она? Оказалось, она. Он узнал её по голосу, как ни странно, такому же пронзительно энергичному, с особенным переливом на верхах.
– Гелик! Ты! Не может быть! Живой?!
– Представь себе, живой пока.
– Это чудо!
– Да, можно и так сказать…
– Нет-нет! Ты не так понял! Чудо, что я с тобой разговариваю! Я думала, мы никогда больше не встретимся. Тебя столько лет не видно и не слышно…
– Постарались некоторые…
– Где пропадал? За границей, поди?
– Почти.
– Значит, вернулся? Молодец!
– Марина, ты прости меня, я по делу… Мне нужно найти Ивана Сабурова… Он мне очень нужен.
– Иван Трофимыч здесь. Приезжай прямо сейчас, в Академию. Сегодня у нас совещание. И он там. Помнишь, где?
– Скорее, воображаю. Я ведь там никогда не был.
– Не может быть! Тогда записывай!
Она назвала адрес.
– Передай ему, что я буду ждать на улице, у входа на территорию Академии.
– А почему не зайдёшь? Так хочется посмотреть на тебя!
– Так надо. Потом, потом увидимся.
– Геля, только честно… Я так соскучилась!
– Обязательно увидимся. Я тоже рад тебя слышать. Так ты передай. Не посчитай за труд. Это очень важно.
– Хорошо, передам. Ой, ведь это надо же! Столько лет! Не пропадай больше, Гелька! Ой… ничего, что я так с тобой?..
– А что? Нормально. Рад был тебя слышать.
Через полчаса профессор стоял у ворот Академии. Стараясь не показываться «академикам» на глаза – профессор был одет явно не по академически – он решил не заходить в здание и топтался неподалёку от выхода из сквера.
Сабуров шёл по дорожке торопливым шагом, высматривая кого-то на улице. Ангела Горбина он, конечно, не узнал и прошёл мимо.
– Иван! – окликнул профессор негромко.
Сабуров приостановился. С подозрением посмотрел на окликнувшего его незнакомца.
– Вы… меня?
– Вас,
– Не может быть! Ангел! Чертяка! Какими судьбами? А я думал, ты за границу смылся! А ты вот он! Молодцом! Выглядишь хорошо. Только вот, – Сабуров провёл пальцем по старенькой куртке профессора и покосился на заячью шапку. – Ты шапку-то надень, простудишься. Ну, рассказывай, где ты? Работаешь?
– Работаю.
– Где? Кем?
– Дворником в ЖЭКе.
Сабуров нахмурился, выдержал паузу, огляделся.
– Зачем? То есть… если встречать по одёжке, верю…
– А ты меня теперь по одёжке встречаешь?
– Какой же ты колючий, Ангел! Нисколько не изменился.
– Извини, не успел переодеться. Домой далеко ехать, а я тут рядом… горбачусь. Секретарша сказала, что ты как раз здесь…
– Понимаю, понимаю, всех нас… перемололи в этой мясорубке… Сами себя не узнаём. А я вот теперь чиновником при науке, а тоже мог бы… а!
– А я, Иван, не бросал науку. Довёл свою идею до конца.
– Да, да… регенерация, помню. Идеи идеями, знаешь, а детки кушать просят. Ты, кстати, женился?
– Нет.
– А чего?
– Некогда было и незачем.
– Вон как! Свободная птица… А я, брат, обременён. Жена – доктор наук, сын, дочь и четыре внука. Каждой твари по паре.
– Богато живёшь. Доволен?
– Если бы. Зарплату каждый год урезают… экономят на нас… да что я! И чего мы на улице? Пойдём. Я знаю одно местечко. Тут близко. Тихо, культурно и не многолюдно. – Сабуров подхватил профессора под локоть и повёл через дорогу. – Расскажи лучше о себе…
Загорелся зелёный для пешеходов. Сабуров побежал, потащил за собой профессора.
– Живей, живей! А то раздавят к чёртовой матери! Нетерпеливый народ эти водители!
Они перебежали дорогу, свернули в узкий проход между домами и вышли к уютному ресторанчику. В ресторанчике действительно было тихо и спокойно. Фоном играла музыка. Свет был пригашен, между столиками стояли деревянные перегородки типа пергол, украшенные яркими цветами, искусственными, как выяснилось. Сдав верхнюю одежду в деревянном предбаннике служителю с лицом Собакевича, они прошли в небольшой зальчик и заняли столик в углу. Столик был сервирован на четырёх человек, но Сабуров сдвинул два прибора в сторону, подмигнул подошедшему официанту в белой рубахе и бардовом жилете и заказал триста грамм водки и закусить. Как всегда.
– Тут дорого? – поинтересовался профессор.
– Не бери в голову. Угощаю! – заявил Сабуров.
Он был очень оживлён и чувствовал себя, как дома. Видимо, наведывался сюда частенько. Но причиной его оживления была не встреча с профессором, а что-то другое. Сабуров снял пиджак, небрежным жестом повесил его на спинку кресла и приготовился слушать.
– Ну давай, рассказывай!
– Так я и рассказываю – работаю дворником. В свободное от работы время создал аппарат, БНР, – профессор решил не тянуть кота за хвост и сразу приступил к главному.