Шепот теней

Безликий Максим

– Что это… что это такое? – прошептала она, ее голос дрожал от страха, но ее ноги, словно подчиняясь какому-то древнему инстинкту самосохранения, не останавливались ни на секунду, словно они были сделаны из пружин, работающих от механизма, не знающего усталости. Она бежала так быстро, как только могла, словно от этого бега зависела ее жизнь, словно она бежала от смерти, которая настигала ее с каждым шагом.

Она чувствовала, как ее ноги подкашиваются, словно их подкашивает невидимая сила, но она продолжала бежать, продираясь сквозь густые, цепляющиеся заросли, словно дикий зверь, спасающийся от преследования охотника, словно она была частью какого-то безумного кошмарного сна, из которого она никак не могла проснуться. Ветки цеплялись за ее одежду, раздирая ее в клочья, оставляя на ее коже

длинные, кровоточащие царапины, но она не обращала на это внимания, она не чувствовала боли, она ничего не чувствовала, кроме этого леденящего ужаса, который гнал ее вперед. Она должна была спастись, она должна была убежать от этого кошмара, она должна была выжить. Она не знала, куда бежать, куда ее приведет эта безумная гонка, но она чувствовала, что должна бежать, что каждая секунда промедления может стоить ей жизни, что этот ужас не отстанет от нее, пока она не перестанет дышать.

Внезапно, словно вырвавшись из лабиринта, проломившись сквозь густые, переплетенные заросли, она выбежала на небольшую, круглую поляну, словно она внезапно вынырнула из темного, мутного болота на чистый, открытый воздух. В центре этой поляны, словно зловещий монумент, стоял он. Или оно. Джессика не могла подобрать подходящее слово, чтобы описать это существо, словно в ее словаре не было слов для обозначения чего-то столь ужасного, столь чуждого всему, что она знала. Оно было высоким, очень высоким, почти в три метра ростом, и казалось, что оно пронзает небо своей нелепой, отвратительной фигурой, с тонкими, словно прутья, неестественно длинными конечностями, и головой, которая больше походила на сплюснутый, отшлифованный, безжизненный камень, чем на человеческую. Оно было покрыто какой-то серой, мерцающей субстанцией, которая, словно живой организм, медленно пульсировала, поглощая свет и создавая вокруг себя какую-то странную, мрачную ауру. Его конечности, казалось, были сделаны из какого-то холодного металла, гладкого и безжизненного, и когда оно двигалось, казалось, что оно не ходит, а скорее скользит по земле, словно призрак.

– Что… что это? – выдохнула она, ее голос был полон ужаса, он звучал как тихий, предсмертный хрип. Она остановилась как вкопанная, словно ее ноги приросли к земле, и она не могла сдвинуться с места, не могла пошевелиться. Все ее тело сковал парализующий страх, словно она превратилась в ледяную статую, навсегда застывшую перед лицом ужаса.

Его глаза… если это вообще можно было назвать глазами, были черными, бездонными провалами, словно вход в ад, затянутыми какой-то прозрачной пленкой, похожей на тонкую паутину, которая медленно колыхалась, словно под легким дуновением ветра. Они не отражали свет, не выражали никаких эмоций, и от этого становилось еще страшнее, словно это существо было лишено души, лишено каких-либо чувств. От него исходил резкий, неприятный запах, смесь озона и гниющей органики, словно запах разлагающегося мяса, и этот отвратительный, пугающий запах проникал в ее легкие, вызывая тошноту и головокружение.

Джессика смотрела на него, и ее разум отказывался понимать происходящее, словно он был поражен каким-то вирусом. Она не могла поверить, что это реально, что это не сон, что она не сошла с ума. Она никогда не видела ничего подобного, ни в одном фильме ужасов, ни в одном самом кошмарном сне. Это было что-то совершенно другое, нечто, выходящее за рамки ее понимания, нечто, что не должно существовать в этом мире. Это было нечто не отсюда, не человеческое, нечто, что бросало вызов всем законам природы.

Оно медленно, плавно повернуло свою плоскую, безжизненную голову в ее сторону, и ее сердце пропустило удар, и ей показалось, что оно остановилось навсегда. Она не могла понять, смотрит ли оно на нее, или нет, но ее интуиция, кричащая на пределе, подсказывала ей, что это не так, что этот взгляд проникает прямо в ее душу, что он пронизывает ее насквозь, словно это существо читает ее мысли. Ее ноги, как будто окованные цепями, словно приросли к земле, не давая ей возможности сдвинуться с места, словно какая-то невидимая сила приковала ее к земле, удерживая перед этим ужасом. Она чувствовала, что ее парализовало от ужаса, что она стала безвольной, беспомощной жертвой в этом чужом, враждебном мире, и это чувство было настолько

сильным, что она была готова потерять сознание.

– Ты… кто ты? Что ты такое? – спросила она, но ее голос был настолько тихим и дрожащим, что она сама с трудом его услышала. Ее слова были похожи на предсмертный шепот, который едва ли мог достигнуть слуха этого ужасного создания.

Оно не ответило, не издало ни звука, не произнесло ни единого слова, но начало двигаться в ее сторону. Движения были плавными, грациозными, но в то же время какими-то механическими, словно это был робот, запрограммированный на определенные действия, словно это была кукла, которую дергают за невидимые ниточки. Она почувствовала, как внутри нее нарастает липкая, леденящая паника, которая, словно ядовитый туман, проникала в каждую клеточку ее тела, отравляя ее и лишая ее воли к сопротивлению. Она поняла, что ее бегство было бессмысленным, что эта тварь, или что бы это ни было, явно не пришла сюда за дружеской беседой, что у него были другие планы, которые не сулили ей ничего хорошего. Оно приближалось к ней, и она чувствовала, как ее разум мутнеет от ужаса, словно она погружается в какой-то кошмарный, нескончаемый сон, из которого ей никогда не суждено проснуться.

И тут, словно в замедленной съемке, она увидела, как из его туманного, мерцающего тела выскользнуло некое подобие луча, окутав ее бледным, голубым светом, словно луч прожектора, вырвавшийся из темного неба. Она не успела даже понять, что происходит, как почувствовала, что ее поднимают в воздух, словно невесомую куклу, словно она ничего не весила, словно ее тело перестало подчиняться законам гравитации. Она кружилась в воздухе, словно опавший листок, подхваченный порывом ветра, и ее голова начала кружиться, а внутренности словно перевернулись в ее животе, и ее начало тошнить.

– Нет! Нет! – закричала она отчаянно, пытаясь вырваться из этого невидимого плена, но ее движения были слабыми, бесполезными, словно она сражалась с невидимой, непробиваемой стеной, словно ее тело было сделано из бумаги, а ее мышцы превратились в вату. Она чувствовала, как ее тело становится все более невесомым, словно она превращается в пустую оболочку, лишенную души.

Она поняла, что это конец, что это конец ее жизни, что ее поймали, что она стала добычей, что она стала жертвой. Она не знала, что ждет ее дальше, но чувствовала, что это не будет ничем хорошим, что ее ждет участь, от которой кровь стынет в жилах, и что этот кошмар только начался. Она знала, что она попала в беду, в такую беду, из которой, возможно, уже нет выхода, что ее жизнь теперь принадлежит этому существу. Она посмотрела на это ужасное создание, на его черные, бездонные глаза, и увидела в них нечто, что заставило ее сердце замереть от первобытного ужаса, что ее душа трепетала от животного страха. Она увидела в них не просто отсутствие эмоций, а какую-то холодную, жестокую целеустремленность, словно она была для него не более чем лабораторным образцом, куском мяса, который можно использовать для каких-то чудовищных, извращенных экспериментов.

Она кричала, она извивалась в отчаянной попытке вырваться, но все было тщетно, ее попытки были бессмысленны. Ее голос был заглушен жутким, зловещим гулом, исходившим от инопланетного корабля, который она увидела мельком, сквозь густые кроны деревьев, который парил в воздухе, словно огромный, хищный зверь, выслеживающий свою добычу, словно он ждал свою жертву, которая уже попала в его смертоносные лапы. Она почувствовала, как ее протаскивают сквозь какую-то невидимую стену, словно она проходит через пленку, словно она переходит в другое измерение, и ее мир перевернулся с ног на голову, словно ее вырвали из реальности и перенесли в какой-то другой, ужасный мир.

Она поняла, что она пленница, что она стала жертвой чего-то чудовищного, чего-то, что она даже не могла себе представить в самых страшных снах, что она попала в руки к маньяку, который пришел не с добрыми намерениями. Она была одна, в чужом, враждебном мире, и ее страх, подобно холодному, липкому туману, обволакивал ее, парализуя ее тело и душу, лишая ее воли к сопротивлению.

– Помогите… – прошептала она в пустоту, понимая, что ее никто не услышит, что она обречена, что она потеряна, что ее ждет неминуемая гибель. Она была беспомощна.