Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы
Шрифт:
– О каком предназначении вы говорите? – вмешался в разговор Одрин, который всё это время незаметно прислушивался к беседе двух воинов. – Наше единственное предназначение – служить Божественному. Чего еще желать? Разве что женщину.
И дорманец громко рассмеялся, послав приглянувшейся люцее призывный взгляд. Девушка в ответ благосклонно улыбнулась.
– Посмотри, ДозирЭ, сколь обольстительна эта богиня из Дворца Любви, – продолжал Одрин. – Взгляни, как вздымается ее грудь. Загляни в ее зеленые глаза. А этот изумительный поворот головы?
– Что из того? – пожал плечами ДозирЭ, однако про себя
– Как что? Бери ее. Тебя ждет бездна удовольствий. Вперед!
– Благодарю тебя, рэм, – ответил, отмахиваясь, ДозирЭ и вдруг с горечью вспомнил, как в Бенедикте, благодаря новоиспеченному другу, оказался на ложе сразу с двумя буроволосыми люцеями. – Благодарю тебя. Но почему бы тебе самому ею не заняться?
ДозирЭ поднес к губам кубок и сделал несколько полных глотков. Одрин даже как-то расстроился и перестал шутить. Теперь он говорил вполне серьезно:
– Я вижу, что твои чувства по-прежнему заняты другой особой. Жаль, ибо страдания твои не только бесполезны, но и весьма опасны!..
Смеркалось. Отовсюду слышалась музыка, пение, звонкий смех, шумные разговоры. Кругом танцевали. Глаза гостей блестели, в них отражались огни и манящие улыбки страстных люцей.
Вдруг появился порученец Алеклии. Обратившись к ДозирЭ, Идалу, Одрину и Семерику, он распорядился следовать за ним. Белоплащные поставили кубки, оправили плащи и оружие и двинулись за порученцем. Воины пересекли густой сад, перешли по мостику небольшое искусственное озеро и спустились по Серебряной лестнице вниз, затем преодолели широкую поляну, где пиршество было в самом разгаре, и, наконец, вышли к «Городу предков». Там, рядом с двумя громадными золотыми львами, между гигантских тектолитовых скульптур славных праотцов, были расставлены трапезные столы для самых знатных авидронов.
Божественный пировал в окружении известнейших граждан Авидронии. Особое место занимали крупные военачальники и флотоводцы. Тут же были послы Медиордесс и Яриады Правой. Чуть в стороне восседали пятьдесят три липримара – наместники всех сегодняшних авидронских территорий.
Вместе с достойнейшими мужами трапезничали люцеи – около ста самых красивых девушек Дворца Любви. Несомненно, эти восхитительные юные создания своим присутствием придавали всей обстановке особое волнующее очарование.
По одну сторону от Алеклии со скучающим видом сидел Провтавтх, с золотым венцом на голове, как и положено Другу Инфекта и члену Совета Пятидесяти. По другую – яриадец Друзилл, молодой талантливый художник и скульптор, сменивший впавшего в немилость Неоридана.
Воинов Белой либеры подвели к величественной статуе основателя Грономфы – Яфы. Они огляделись и обомлели, увидев, что стоят напротив правителя Авидронии, восседающего за золотым столом.
– А вот и они, – радушно взмахнул руками Инфект, привлекая внимание ближайшего окружения. – Это первейшие мои телохранители – исключительно отчаянные и наиболее удачливые в сражениях воины.
Десятки лиц немедленно обратились в сторону белоплащных. ДозирЭ заметил Андэль, которую последний раз видел в Бенедикте, и внутри у него что-то дрогнуло. Девушка выглядела бледной, взгляд люцеи, как бы невзначай остановившийся на фигуре
– Семерик, или лучше ты, ДозирЭ, расскажи мне еще раз о вашем поединке с воинами «Золотого отряда». Слушайте, авидроны, это одна из самых интересных историй моего недавнего похода. Вот этот цинит собственной рукой убил именитого воина Сафир Глазза, известного берктольского поединщика Измаира.
Гости Божественного устроились поудобнее.
ДозирЭ вздохнул полной грудью и, едва пересилив волнение, в который раз поведал известную историю – от первой стычки в совещательной зале Совета Шераса и до схватки у источника Вецони. Когда он закончил, друзья и эжины одобрительно закивали головами.
– О мой Бог, где ты находишь таких бойцов?! – восхищенно вскричал известный всем Инициатор, ведающий казной. – Я вот уже несколько лет не могу подобрать себе и двух стоящих телохранителей.
– Ты плохо ищешь, рэм, – со смехом отвечал Божественный. – Все, что нужно, находится у тебя под носом. Насколько я помню, по крайней мере, двое из этих четырех воинов – жители Грономфы, здесь родились и выросли.
– В таком случае хорошо ли ты, Великий и Всемогущий, наградил этих воинов за столь необходимые стране подвиги? – шутливым тоном спросил правителя один из друзей.
– Неужели кто-то посмеет обвинить меня в скупости или в неблагодарности? – отвечал с улыбкой Инфект. – И разве награды, которые вы видите на них, не говорят о том, что их деяния оценены по достоинству? Впрочем…
Алеклия встал из-за стола, обошел его и приблизился к белоплащным. Он остановился напротив Семерика, обладателя двух десятков тяжелых золотых фалер, прикрепленных поверх панциря и составляющих как бы еще одни нагрудные доспехи. Некоторые из них искрились драгоценными камнями. Многие знали, что Семерик надел всего лишь часть своих наград. Помимо фалер, цинитай имел на шее три золотых платка, а к ним золотые перья в шлеме. Во всей авидронской армии не было цинита, который мог бы похвастаться, что перещеголял Семерика в награждениях, хотя, впрочем, никто, кроме него, не мог похвастаться и тем, что однажды спас жизнь самому Инфекту. Фалеры стоили, верно, целое состояние, а каждый золотой платок обеспечивал пожизненное содержание в десять инфектов ежегодно. При окончательном отпуске из партикул владелец золотого платка должен был быть одарен домом в Грономфе и земельным наделом. Кроме этого, он освобождался от всех податей и его нельзя было подвергнуть ристопии или как-либо иначе наказать… Но у Семерика было три наградных платка!
– Чего же тебе еще желать? – притворно удивился Инфект. – Ты добился уже всего, а ведь еще так молод!
Он вопрошающе посмотрел на авидронских мужей.
– Гребень Героя! – догадался кто-то.
Гребень Героя – самое старинное поощрение – вручался только за совокупные военные заслуги. После появления в авидронской армии наградных платков о Гребне забыли и лишь совсем недавно, при Алеклии, легендарную награду возродили. Сегодня Гребнем Героя могли похвастаться только два человека в Авидронии: сам Инфект, который, к слову сказать, имел еще два золотых платка и двадцать семь разных фалер, и Седермал – нынешний начальник гарнизона Кадиша. Вручение Гребня сопровождалось немалыми почестями и привилегиями.