Шерас
Шрифт:
Десятки писцов за столами усердно водили лущевыми стержнями в свитках и книгах, стражники приводили и уводили обвиняемых, гиозы и их начальники разбирали жалобы потерпевших. В закрытых решетками нишах томились только что схваченные преступники и подозреваемые. Кто-то спал. Кто-то плакал, взывая к милосердию, иные молились. Шелковые плавы соседствовали с грубым некрашеным полотнищем.
Арпад отпустил домой тех, кого посчитал невиновным, кому-то, чья вина была незначительна, назначил денежное наказание, отправил в подземную тюрьму тех, чьи истории были запутанны и требовали дальнейшего разбирательства, остальных послал на Совет ристопии для немедленного осуждения. Но всё это время,
Почувствовав крепкий запах розовых ароматов, гиоз оторвался от очередного свитка с петицией лиги торговцев жемчугом и увидел перед собой сотника Вишневых. Тот был без шлема, красовался короткой кирасой, имитирующей рельеф идеальной мужской мускулатуры; на поясной портупее висели в изящных позолоченных ножнах меч и кинжал.
Появление в зале Наказаний столь высокого чина Вишневых плащей было редчайшим событием, почти происшествием, и Арпад почему-то сразу догадался, о чем пойдет речь. Еще вчера он заподозрил, что скандальные чужеземцы, замешанные в схватке, — не простые путешественники.
— Я — Сюркуф и пришел сюда по важнейшему делу. Скажи мне, десятник, не по твоей ли милости упрятаны в темницу малльские вожди?
Гиоз, не обращая внимания на вызывающий тон, невозмутимо кивнул головой и рассказал о вчерашнем происшествии, предоставив в подтверждение сказанного соответствующие свитки. Вишневый просмотрел записи и оставил их у себя.
— Я в жизни не встречал более бестолкового гиоза, чем ты, Арпад, — гневно вымолвил он. — Вчера сам Инфект должен был принимать этих важных гостей. Сегодня Авидронии, как воздух, нужен мир с окружающими нас племенами. И что же? На прибывших послов предательски нападают, проливается кровь, а наши доблестные стражи порядка вместо того, чтобы защитить дружественных маллов и препроводить их во дворец, избивают их палками и бросают в грязную темницу. Немедленно освободи их!
Лицо Арпада потемнело от сдерживаемого гнева, отчего на коже отчетливо проступили старые шрамы; глаза налились кровью.
— Эти послы, как ты говоришь, сами во всем повинны, — решительно отвечал гиоз. — Они оскорбляли Авидронию, угрожали гражданам Грономфы. Молодой авидрон, направлявшийся в лагерь Тертапента, вынужден был заступиться за обиженных. Хозяин и слуги это подтверждают. Их судьбу должен решать Совет ристопии.
Сюркуф приблизился к десятнику и вкрадчиво заговорил:
— Ты непонятлив, как ребенок, гиоз… Хозяин и слуги кратемарьи давно у нас и указывают на этого…Ди… ДозирЭ, как на виноватого. Молодой повеса был пьян и приставал к служанке. Маллы попытались защитить несчастную.
— Это неправда! — вскричал Арпад, захлебываясь от возмущения.
Сотник Вишневых схватился за рукоять меча.
— Может, мне распорядиться отправить и тебя к нам, в подвалы Круглого Дома? Поверь мне, Арпад, там ты быстро начнешь понимать все, как нужно. И захочешь переменить свое представление о случившемся. Однако тогда будет поздно. О, Божественный Алеклия, наш мудрый правитель, — произнес он, подняв глаза и руки к небу, — если бы ты знал, от каких слепцов зависит судьба Авидронии! Страна наводнена иргамовскими лазутчиками. Они вредят изо всех сил, чтобы помешать нам хорошо подготовиться к войне. Может быть, этот новобранец — вовсе не грономф, а подослан к нам Тхарихибом? А может, иргамы купили и тебя самого?..
Далее Сюркуф, одно за другим, швырял в лицо гиоза хлесткие, унизительные обвинения, а в заключение вновь потребовал освободить «посланников мира» и взамен обещал десятнику утаить от строгих начальников его преступную промашку.
У Арпада не осталось выбора: грозный посетитель был несоизмеримо
В скором времени горцы были доставлены. Сюркуф исподлобья разглядел грязных, избитых, затравленных чужеземцев, которые еле стояли на ногах, и невольно усмехнулся. Скрыв свои истинные чувства, он шагнул вперед и в самых изысканных выражениях принес им глубочайшие извинения. Он сообщил послам, что произошла ошибка, что виновные будут жестоко наказаны, что послы свободны и что, если угодно, им будет предоставлен для жилья великолепный дворец. Кроме этого, он предложил маллам помощь лучших лекарей, которые самым чудодейственным образом излечат их раны, а также выразил уверенность в том, что Инфект, когда рэмы будут готовы к этому, примет их безо всякого промедления.
Реакция инородцев была неожиданной. Один из послов, с выбитым глазом и с запекшейся на лице кровью, принялся кричать на всю залу Наказаний. Ему были знакомы многие авидронские слова, которыми он щедро пересыпал свою диковинную речь, и поэтому смысл его воплей был ясен всем. Удивленные писцы оторвались от свитков, оглянулись многочисленные гиозы, смолкли свидетели на галерее и преступники в клетках… Сотник Вишневых плащей, потупив взор, терпеливо выслушивал эту оскорбительную тираду.
— Я говорил своему отцу, мудрейшему Аквилою, что авидроны — подлые змеи и переговоры с ними бессмысленны! — подвел итог своей дерзкой речи говоривший — тот, кого называли Ахлерой. — Мы покидаем Авидронию, и будьте вы все прокляты! А ты, — обратился вождь к Арпаду, гневно сверкая единственным глазом, — поверь, будешь жестоко наказан за то, что лишил меня счастья видеть двумя глазами. Когда-нибудь ты станешь моим рабом, и каждый день я буду тебя пытать, а мой сын, будущий вождь, будет отрабатывать на тебе удары. А потом я изрублю тебя на части и развешу куски твоего тела на ветках дерева!
Ахлерой плюнул в сторону десятника гиозов.
Маллы ушли, шатаясь и поддерживая друг друга, но при этом ухитряясь расталкивать попадавшихся навстречу людей. Сюркуф и Арпад проводили их взглядом.
— Вот видишь, что ты наделал? — укорительно сказал Сюркуф, всё же как-то виновато отведя взгляд. — Помни, если хочешь дожить до старости: Вишневые знают всё и обо всех, Вишневые незримо присутствуют везде. Никогда не пытайся их ослушаться или обмануть. А этого разбойника, этого иргамовского лазутчика ДозирЭ — стеречь, не спуская глаз, удвоить охрану! Вечером я пришлю за ним стражу.
Отложив дела, Арпад вышел из Липримарии и направился по случайной дороге. Где-то недалеко от Торгового порта он нашел неприметную виночерпню, вошел в нее и попросил неразбавленного вина. Выпив целый кувшин, он вернулся обратно и спустился в подвал. Шагнув в каземат, где содержался ДозирЭ, он застал его в еще более подавленном настроении, чем поутру.
— Я принес тебе хорошую новость, ДозирЭ. Я говорил с влиятельными мужами, объяснил им ситуацию. Они посчитали, что дело ясное и не стоит утомлять такими пустяками Совет ристопии. Ты можешь идти. Однако постарайся как можно скорей покинуть город.
Молодой человек не сразу сообразил, что произошло, когда же опомнился — бросился в объятия гиоза. Арпад рукой остановил его искренний порыв и указал ДозирЭ на выход. Будущий воин приложил пальцы ко лбу и бросился вон.
Освобожденному вернули лошадь и поклажу. ДозирЭ вскочил в седло, выехал на площадь, быстро огляделся, что-то соображая, и направил Хонума кратчайшей дорогой к Десятым городским воротам. Как и посоветовал гиоз, он поспешил прочь из города, который до этого момента никак не хотел его отпускать.