Шереметевы. Покровители искусств
Шрифт:
Несомненные таланты Шереметева вскоре позволили ему занять должность начальника Придворной певческой капеллы – старейшей профессиональной музыкальной организации, которая была основана еще Иваном III как Хор Государевых певчих дьяков в Москве.
Александр и сам был выдающимся композитором. Особенной популярностью пользовались херувимские песни – «Милость мира», «Достойно есть», «Ныне силы небесные», а из светских сочинений – «Патетическая фантазия» и похоронный марш для оркестра.
Александр был женат на фрейлине графине Марии Федоровне Гейден, дочери графа Федора Логгиновича Гейдена, генерал-губернатора княжества
Графиня Александра Александровна впоследствии вышла замуж за своего дальнего родственника, Сергея Владимировича Шереметева. Он был из нетитулованной московской ветви Шереметевых и, кроме того, весьма беден. Его мать – графиня Елена Строганова – совершила такой же мезальянс, выйдя замуж за человека без титула. Так же как и его бабушка, Великая княгиня Мария Николаевна, урожденная герцогиня Лейхтенбергская, когда вышла за графа Григория Строганова, которого в свете никто даже не признавал ее мужем.
Что заставило дочь одного из известнейших и богатейших людей того времени выбрать в мужья такого человека? Вероятно, она попросту без памяти влюбилась – Сергей был весьма хорош собой, с особым изяществом носил военную форму и был весьма обходителен, а его сестра Софья была на дружеской ноге со всем императорским двором.
Тем не менее, Сергей Владимирович, помня, что он внук Великой княгини, тяготился своим нетитулованным происхождением, и ему брак с Александрой сулил сплошные выгоды.
Жену он не любил, и уже после революции, находясь в эмиграции и решив именовать себя Шереметевым-Строгановым, развелся с ней и женился на американке. Графиня Александра тоже долго не оставалась одна. У Сергея и Александры Шереметевых родился только один ребенок – сын Никита, который последовал за родителями в эмиграцию.
Глава 19
Книги графа Шереметева
Как уже говорилось, Сергей Шереметев унаследовал Фонтанный дом, куда переехал в возрасте 26 лет. К этому времени молодой человек, состоящий на военной службе, был уже женат на фрейлине двора – княжне Екатерине Павловне Вяземской, дочери действительного статского советника князя Павла Петровича Вяземского, и имел четверых детей – сыновей Дмитрия, Павла, Бориса и дочь Анну.
Но вскоре он понял, что воинская служба не является его призванием, и в январе 1883 года полковник граф Шереметев был назначен начальником Придворной певческой капеллы.
Как и его отец, он стремился заниматься благотворительностью, и, едва заступив на новое место службы, на котором он сменил Николая Ивановича Бахметева, пожертвовал десять тысяч рублей «для усиления средств инструментального класса», причем по его просьбе этому капиталу было присвоено имя А. Ф. Львова, композитора, автора гимна «Боже, царя храни», директора Капеллы до 1861 года.
Несколько лет спустя семья Шереметевых вернулась в Москву, и граф с головой погрузился в научную деятельность.
В апреле 1897 года графа С. Д. Шереметева назначили членом Особого совещания по делам дворянского сословия, и одним из результатов работы графа Шереметева стала публикация статьи «О создании особых дворянских женских учебных заведений». Граф уделял большое внимание недостаткам женского образования в России, поскольку «…огромна роль женщины, матери, хозяйки
Граф призывал увеличить количество женских учебных заведений и реформировать их таким образом, что девушки из дворянского сословия не только получали некую сумму знаний, но также через изучение истории России, истории церкви воспитывали бы в себе любовь к Отечеству.
Еще через три года Николай II назначил графа С. Д. Шереметева председателем Археографической комиссии Министерства народного просвещения, которая была основана еще в 1834 году. Основана она была для выявления, исследований и публикаций документов по русской истории в отечественных и зарубежных архивах.
Комиссией издавалось «Полное собрание русских летописей», а также исторические источники по внешней и внутренней политике государства, рукописи, переиздавались старые книги.
Шереметев давно и глубоко интересовался родной историей, он был избран в декабре 1890 года почетным членом Императорской Академии наук, в 1895 году – почетным членом Русского Археологического института в Константинополе и Исторического общества Нестора-летописца в Киеве, в 1897 году – почетным членом Псковского Археологического общества и Черниговской губернской Ученой архивной комиссии, в последующие годы – почетным членом Калужской, Владимирской, Таврической губернских Ученых архивных комиссий, членом-корреспондентом национальной Академии в Реймсе, почетным членом Московского археологического института и многих других организаций.
Увлекаясь историей, он не мог оставаться равнодушным к иконописи, и в 1901 году добился создания Комитета попечительства о русской иконописи, став его первым председателем. За год до этого граф совершил путешествие по селам Владимирской губернии – Мстере, Палеху и Холуеву, впечатления от которого он опубликовал в книге «Проселки». Эти села издавна славились своими иконописными традициями, но сейчас традиционная иконопись находилась в катастрофическом положении – мастера не могли конкурировать с фабриками, которые массово печатали иконы на бумаге. И граф решил принять меры для спасения традиционного иконописного промысла. Было составлено прошение на имя государя, а кроме того, он сумел увлечь своей идеей ученых историков и искусствоведов. Помимо создания иконописных школ, артелей иконописцев, магазинов и складов, где хранились написанные вручную иконы, комитет издавал «Лицевой иконописный сборник», задачей которого было ознакомление русского общества с памятниками византийской и древнерусской иконописи, а кроме того, чтобы популяризировать деятельность Комитета, печатались «Известия» и выпуски «Иконописного сборника».
Шереметев был человеком вспыльчивым, нервным и при этом очень замкнутым. В обществе его считали чудаком, «человеком с зайчиком» – он почти ни с кем не общался, жил своей особой жизнью, был полностью погружен в науку и не обращал внимания на такие мелочи, как, к примеру, внешний вид или состояние своего платья.
Однажды вдова его приятеля Варвара Мятлева, отчаявшись обратить внимание графа на состояние его одежды, приколола записку к его вытертой каракулевой шапке, умоляя наконец сменить ее.