«Шерхан» против электрического ската

Рябинин Борис Борисович

Черных в третий раз нервно взглянул на часы. Вдова опаздывала уже на три минуты.

– Вот она, – воскликнул Крылов, лучше всех знавший «Фольксваген» Юлии Тарасовны.

Он медленно двигался вдоль плотного ряда припаркованных машин. Получивший по рации условный сигнал инспектор с лицом чрезвычайно занятого человека отправился в другой конец площади. Юлии Тарасовне не оставалось ничего другого, как занять свободное место рядом с забрызганным грязью «УАЗом», из которого неслись развеселые песни в исполнении группы «Дюна». Заперев

дверцу машины, вдова уверенно направилась к зданию вокзала.

– Третий, Третий, – заговорил капитан, поднеся рацию к самому рту, – объект на подходе. Будь готов. Как понял?

– Понял хорошо. Всегда готов, – сквозь шипение эфира бодро доложил Третий – оператор видеокамеры.

– Она одета в серые брюки, короткую коричневую кожаную куртку. На голове серый платок. Как понял, Третий?

– Понял очень хорошо.

– Подходит к двери, включай камеру… Все, вошла.

– Вижу ее очень хорошо. Съемка идет нормально… – Третий замолчал.

– Третий, что видишь? – нетерпеливо требовал капитан.

– Да ничего особенного, – с досадой ответил Третий, – идет себе по залу. Чего попусту долдонить? Будет что интересное – сообщу.

Капитан возмущенно хмыкнул, но промолчал.

Слушая этот диалог, Житков курил и смотрел в окно на привокзальную площадь, которая жила своей обычной жизнью. Почти под самым окном наперсточники обирали очередную жертву – толстого, прилично одетого мужчину в шляпе. Наперсточники пользовались тем, что на время проведения операции, чтобы не нервировать Юлию Тарасовну, с привокзальной площади были удалены милицейские патрули.

Пользуясь этим же счастливым случаем, в клумбу на середине площади на четвереньках вползала сильно пьяная и грязная женщина неопределенного возраста, явно принадлежащая к категории «синеглазок», намереваясь, очевидно, залечь там на зимовку.

Вокруг площади, обильно фонтанируя, медленно двигалась поливальная машина.

– – Новая метла в действии, – услышал Житков рядом с собой голос Крылова.

– Что ты имеешь в виду?

– Коммунальщики перед новым мэром города выпендриваются, – Крылов кивнул на поливальную машину, – два дня не прошло, как дожди перестали, а они уже дороги поливают почем зря.

– Так ведь сухо, – лениво заметил Житков.

– Так это разве плохо? Пыли-то ведь еще нет, – резонно возразил Крылов.

– Тоже верно, – легко согласился Житков.

Проблемы коммунального хозяйства, так же, впрочем, как взаимоотношения его руководства с мэрией, говоря откровенно, не слишком сильно его волновали.

Какой-то не совсем трезвый бомж попытался перебежать дорогу перед медленно двигавшейся поливальной машиной, но, не рассчитав свои силы, споткнулся и упал. Водитель, конечно, тут же затормозил, но выключить воду не успел, и бомжу пришлось принять изрядный душ.

Отвыкнув, видимо, за годы скитаний от этой гигиенической процедуры, бомж принялся громко выражать свое негодование, попытавшись забраться для этого на

подножку поливальной машины. Водитель несколькими энергичными выражениями решительно пресек эту попытку, дал газ и уехал с площади.

– Открыла ячейку… – прошипела рация. – Вынула коричневый «дипломат»… Закрыла ячейку и пошла на выход.

– Понял тебя, – ответил капитан, – снимай, пока не выйдет из здания. Если ничего непредвиденного не произойдет, на связь не выходи.

– Понял, – прошипел Третий и отключился.

– Второй, Второй, – торопливо зачастил капитан, – приготовиться. Как понял?

– Вас понял, – ответил старший группы захвата строгим голосом, – мы готовы.

Вдова с «дипломатом» в руке вышла из стеклянных дверей вокзала и направилась к автостоянке.

– Четвертый, Четвертый, – продолжал капитан активный радиообмен, – доложи готовность понятых.

Оглянувшись по сторонам, Юлия Тарасовна, намереваясь пересечь площадь, шагнула с бордюрного камня на проезжую часть привокзальной площади, блестящую на солнце от щедро разлитой воды.

– Понятые готовы, товарищ Первый, – доложил срывающимся от волнения голосом Четвертый – стажер из юридического института, преисполненный ответственностью за свое важное задание.

В это мгновение вдова, словно поскользнувшись на мокром асфальте, упала навзничь и, несколько раз дернувшись в конвульсиях, замерла, нелепо изогнув ноги. По своему богатому опыту Житков знал, что живые люди так лежать не могут.

– Не понял! – свирепо проревел капитан, не успев отключить рацию.

– Повторяю, – взволнованно шипел микрофон, – понятые в количестве двух человек к работе готовы. Жду ваших указаний!

– Да пошел ты со своими понятыми! – прорычал капитан и швырнул рацию на широкий подоконник сталинской постройки, не указав, куда именно должен направиться стажер с понятыми, чем и поставил того в крайне затруднительное положение.

Житков ощущал себя точно в таком же положении. Поймав на себе вопросительный взгляд Черных, он осознал, что наступили те самые неожиданности, ради которых он, собственно, и был сюда приглашен.

– Кажется, для того чтобы брать вдову, нужна не группа захвата, а санитары с носилками, – раздался в напряженной тишине спокойный голос Крылова. – Похоже на то, что мы имели редкую возможность наблюдать электрифицированный «дипломат» в действии. Действительно убойная штука.

Факт получения сегодняшним утром полной суммы гонорара позволил ему сохранить хладнокровие в этот драматический момент.

– Ах я старый осел! – самокритично воскликнул Житков, ударив себя ладонью по лбу.

Он начал кое о чем догадываться, но сильно опасался, что озарение пришло к нему слишком поздно. Схватив брошенную капитаном рацию, он включил ее.

– Товарищ Первый, товарищ Первый, – истерично взывал стажер, – прошу уточнить, куда именно мне следует направиться с понятыми. Прошу повторить, куда именно…