Шериф и его кот
Шрифт:
— А невменяемый? — хмыкнул я.
— Таких у нас тоже хватает, вон, половина шахтёров полные идиоты, а ирландцы с поляками так вообще — все, — печально покивал шотландец. — Сумма огромная, старатель столько за всю жизнь не заработает. Могут клюнуть и плевать, что неизвестно, где получать награду.
Малыш Болтон нюхнул бумажку и обрадовано воскликнул:
— Свежее, совсем недавно отпечатано. Скорее всего, в типографии Мюнтцера. А где ещё, другой-то у нас нет.
Я одобрительно кивнул.
— Собирай всех, проведаем Фрэнка.
Городская
Работников тут же поставили мордами к стенке, а хозяина притащили под мои светлые очи.
— Ты печатал?
Толстяк зачем-то лизнул бумажку и с достоинством ответил:
— Да, это я печатал. А что не так шериф?
— Ты идиот? — хмыкнул Дункан. — Читать не умеешь?
— Сам ты идиот! — Фрэнк возмущённо фыркнул. — Я уже читал, когда ты мамкину сиську сосал. А что не так? — Мюнтцер поправил очки и громко прочитал. — Бенджамин «Док» Вайт — две тысячи долларов. Ой! — он побледнел, закрыл рот ладонью и испуганно уставился на меня. — Матерь божья, шериф, простите, не сообразил сразу…
Я задумчиво вытащил револьвер из кобуры.
— То есть ты, не сообразил, что выпускаешь розыскное на своего собственного шерифа? Не разочаровывай меня Фрэнк, скажи, что ты сделал это специально.
— Шериф! — взвыл Мюнтцер. — Простите!
— Ладно, пока рассказывай.
— Шериф! — Мюнтцер заломил руки. — Я не сообразил, что это вы! Клянусь своей Аделиной, не сообразил! Пришёл человек, заказал объявления, хорошо заплатил и добавил за расклейку. Но он не говорил, что награда за шерифа. Работы мало, я хватаюсь за любой заказ! Простите, не делайте моих деток сиротами!!!
— У тебя нет детей, — Дункан демонстративно проверил патронники своего дробовика.
— Но может ещё будут? Шериф, прошу! — Фрэнк бахнулся на колени. — Я немедленно прикажу содрать все эти чертовы бумажки!
— Что за человек приходил? — я подал знак и Малыш воткнул ствол своего Винчестера в висок типографщику.
— Я его раньше никогда не видел!!! — обречённо завыл Мюнтцер. — Высокий и худой, одет как старатель, морда неприметная, рыжая. Но я его опознаю, клянусь своей Аделиной! Ой-ой, подождите! У него серебряный портсигар был, слишком дорогой для старателя. На нём собака выгравирована!
Я немного подумал и приказал отправить незадачливого типографа в кутузку, чтобы впредь внимательней был. А помощников сориентировал на рыжего заказчика. Самому инциденту особого внимания не придал — объявления носили больше психологический характер, чем представляли реальную опасность. Однако решил поберечься, как я уже успел убедиться — количество полных придурков на Диком Западе, несколько превышает их общее среднестатистическое количество среди мирового населения.
Маршал
— А подробней?
— Всему своё время, Бен, всему своё время! — маршал интригующе подмигнул и снова свалил.
— Не нравится мне он, — Дункан сплюнул. — Мутный какой-то.
— Мне вообще никто не нравится… — буркнул я, стараясь палочкой счистить коровье дерьмо с сапога.
— И я тоже? — шотландец обиженно насупился.
— А должен? Я вообще по бабам, дружище.
— Негодяй, разбил все мои надежды… — Магвайр заржал. — А я уже понадеялся. Ну что, по пиву? Блюхер хвастался, что вчера вечером варку нового сорта закончил.
Я глянул на часы и решил, что пара пинт пильзнера в организме не помешает.
Однако, по своему обыкновению, не сразу вошёл в салун, а подобрался сначала к окну. Ну а что? Шериф должен быть в курсе каждого слова каждого мудака в этом сраном городишке! А вдруг какой идиот поливает меня грязью?
Ожидания оправдались — народ в салуне судачил именно обо мне. А точнее — только обо мне.
— Две тысячи долларов, мать мою!
— Да за такие деньги, я кого хошь голыми руками удавлю. Но только не нашего шерифа…
— А чего, из задницы подтекает?
— Конечно подтекает. Мне мои яйца ещё понадобятся.
— А причём здесь яйца?
— Ты что не знаешь, придурок? Шериф неровно дышит к яйцам!
— Ага, пинкертонцу левое отстрелил.
— А сегодняшнему, ну, который из тюряги сбежал, так вообще, оба оторвал…
— Оторвал? Да ну нахрен?
— Точно говорю! Мне Томми Могильщик рассказал. Начисто оторвал! Или отгрыз. Есть у меня такое подозрение. Уж Томми-то знает — он труп закапывал.
— Точно! А Лукасу-полукровке, вы же все знаете этого недоумка, за то, что тот прохлопал побег — швабру в жопу вставил.
— Ублю-ю-док!
— Потише, Джонни! Да, ублюдок, но я рад что этот ублюдок наш шериф!
— Да ну нахрен, пусть они себе эти доллары в жопу засунут…
— Ага, дураков нет…
Я обречённо покачал головой. Ну вот, ещё одна легенда на голом месте появилась. Блядь, так мной скоро детишек начнут пугать по всей Америке. И самое пакостное — хрен что сделаешь. Шериф-яйцегрыз, твою мать…
Последние слова я машинально произнес вслух.
Шотландец не скрываясь заржал.
— Чего ржёшь? Идём пиво пить…
— Бен, они любят тебя.
— Ага. Не ржи, сказал…
Вход в салун всегда был моим коньком. Ну не знаю, так уж повелось. Треньканье шпор, тяжёлые шаги, пристальный взгляд, вытянувшиеся морды, всё как всегда.
Вот и сейчас получилось в лучших традициях, только взгляд я исполнил более долгий, вдобавок подпустил в него побольше ненависти и презрения.
Народ в салуне мгновенно смутился и стал напоминать школьников, которые принесли домой дневник полный двоек.