Шериф

Ильин Владимир Алексеевич

Громовое пение, искреннее настолько, что перекрывало определенные недостатки в голосах обоих вокалистов, недвусмысленно обозначало местоположение и траекторию движения гнома вместе с драконом, потому Джо с компанией и всем наличным зоопарком уверенно следовал за бойким дуэтом, надеясь нагнать его сразу после выхода из ворот. Спешить не имело особенного смысла – подросший дракон занимал всю ширину улиц, препятствуя обгону в узких «коридорах» средневековой застройки. Да и опасно было идти рядом, ибо Арчибальд преисполнился уважения к классической отечественной музыке и вовсю выстукивал ритмы «Из-за острова на стрежень» и «Я люблю тебя, жизнь» хвостом, вышибая черепицу из крыш, краску, кирпич и пласты штукатурки с фасадов зданий, отметая их по широкой дуге в стороны и

позади себя, так что компания друзей предпочитала не спешить. Тем более что Эбер выбрал правильный выход из города, совпадающий с направлением на карте.

За городом ситуация изменилась не сильно – гном шагал вперед с невероятным упрямством, совсем не воспринимая советы подождать, обдумать все еще раз или отложить поход на более благоприятные времена. В его глазах явственно горел образ золотой горы – уже третий раз на памяти Джо, а в устах на всем протяжении пути прочно поселился текст «Интернационала», раз за разом распеваемый под вторящий ему рев вошедшего во вкус Арчибальда, который перекрывал даже треск деревьев, ледоколом раздвигаемых и ломаемых драконьей грудью. Лес вовсе не реагировал на варварское вторжение – окрестные хищники, заслышав первые же аккорды, стремились оказаться как можно дальше от разбуянившегося дракона, так что Лоренсу только и оставалось, что подправлять траекторию движения друга, изредка разворачивая его в нужном направлении.

– Нашу песню не задушишь, не убьешь! – слегка сипловато провозгласил Эбер, задумчиво уставившись на неожиданно взявшееся препятствие.

Дорогу по широкой дуге преграждал ряд массивных, слегка позеленевших от времени скрижалей, намертво вросших в землю.

– Хм, а где надписи? – озвучил свою мысль Джо после тщательного изучения поверхности древних плит.

– А это не скрижали, это зубы, – задумчиво поведал Лео, указывая на своеобразное расположение преград, а также облик самой поляны. За камнями-зубами меж двух отвесных холмов цвела мирная полянка, ровная, с еле заметным уклоном в дальней ее стороне, где скальные массивы, бывшие некогда нижней частью челюсти погибшего исполина, смыкались в широкий проход-коридор. Верхней части черепа не было – над головами высились кроны деревьев, цеплявшихся массивными корнями за вершины уступов, загораживая поляну от любопытного взгляда сверху, однако дорисовать в воображении облик и титанические размеры крылатого ящера было несложно, и представленное, мягко говоря, потрясало.

– То есть надо идти в пасть дракону? – уточнила Тасья, отходя за спину мужа.

– Я там был, – важно ответил Эбер, перелезая через зубы некогда павшего зверя. – темно, душно, тесно и смертельно опасно! Но я выжил!

– Дорогая, просто представь, что мы в метро. – Лео потянул за собой девушку, перешагивая через барьер.

Всего два телефонных звонка и час времени понадобилось, чтобы в Петербурге нашли сверхзащищенную капсулу, достойную проводить уважаемое столичное начальство в мир зазеркалья. Виктор Викторович и рад был не тормошить коллег, не посвящать их в перипетии событий даже косвенно, но использовать обычную аппаратуру секретоноситель не мог себе позволить. Слишком деликатное это дело – человеческий мозг, чтобы полагаться на заверения производителей о приватности. Только штампик соответствующей организации и отметка о штатной проверке капсулы в закрытом НИИ позволяли с чистой совестью нажать «Вход» в игру.

От генератора внешности Виктор отмахнулся как от ребячества, задав игре использовать его внешний вид, и уже через пару минут стоял возле массивных ворот, открытых по утреннему времени. Выглядел город неважно, совсем не по-сказочному – что-то среднее между последствиями крупного пожара и минометного обстрела. Впрочем, облик города занимал майора в последнюю очередь. Карман рубашки холодило удостоверение-«вездеход», глаза искали должностное лицо, чтобы это самое удостоверение предъявить, а в уме в который раз прокручивалась мысль, что неплохо бы создать собственное управление внутри каждой популярной игры, чтобы, если надо, хлопнуть по виртуальному столу кулаком и получить на блюдечке

желаемое в самое кратчайшее время. Увы, некоторые приятные бонусы от высокой должности на игру никак не распространялись. Все придется делать самому, в том числе разговаривать со служивым, подпиравшим собой кем-то выломанный край воротной арки, что не давало воротам окончательно повиснуть на одной петле.

К его удивлению, стражник вовсе не торопился вставать по стойке «смирно» и отдавать честь – удостоверение пристально, несколько раз изучили, пару раз повращали в руках, оценили толщину переплета, попытались поддеть фотографию и даже лизнуть печать, пока Виктор не выдернул корочку из рук, возмутившись настолько, что позабыл, кто перед ним, и вполне недвусмысленно высказал, что он думает по поводу содержимого головы одного индивида, его родословной и любовном треугольнике с участием якоря, осьминога и трубы диаметром сто миллиметров. Помогло – не прошло и двух минут экспрессивного монолога, как на лице стража порядка отразилось нешуточное уважение к словарному запасу гостя, должное чинопочитание и истовое желание препроводить его к коменданту, ибо дальнейшее промедление явно грозило реализацией фантазий гостя с непосредственным участием караульного.

Высокое начальство, наделенное правом решать, указывать и выделять людей на поиски, обнаружилось совсем рядом, за стенами города, в каких-то двух сотнях метров от воротной арки.

Местный комендант, положительно выделявшийся как формой, так и основательным видом, с каким-то необъяснимым удовольствием наблюдал за двумя странными зеленокожими типами в черных костюмах, при галстуках, что довольно неуклюже охотились за бабочками на цветочной полянке и собирали их в большие деревянные короба. Как профессионально отметил майор, делали они это явно не по своей воле, иначе незачем было бы перекрывать линией стражи все отходы бедолагам в лес и вдоль стен. Он бы и вовсе проигнорировал странное занятие двух орков, если бы те не понеслись к нему во весь опор, что-то неразборчиво завывая и размахивая руками, – благо стража оказалась бдительной и мигом навела порядок, покалывая поднадзорных острыми навершиями копий.

– Это кто? – опасливо покосился на орков Виктор, протягивая насторожившемуся коменданту документы.

– Самозванцы. – Веско ответили ему, в очередной раз изучая удостоверение, причем всем видом показывая, что с великим удовольствием добавили бы нового гостя к двум недобровольным ловцам. Однако по мере проверки (печать все-таки лизнули) выражение добродушия вернулось на лицо местного шефа. – Чем могу помочь?

– Нужно со старым другом поговорить. Лео его зовут.

– Так ушли они, – лениво ответил комендант, еще раз посмотрев на удостоверение. – Во-он туда, в лес. Я сделаю вам пометку на карте.

Виктор посмотрел на темную чащобу. Темная чащоба посмотрела на Виктора и протяжно взвыла близким волчьим воем, тут же подхваченным эхом луженых хищных глоток. Майор легонько вздрогнул и вновь обратился к коменданту, одновременно принимая удостоверение обратно:

– Проводника бы мне…

Пробираться в одиночку через чащобу никак не входило в планы Виктора. Более того, сама мысль о передвижении там, где не было широкой магистрали, освещения, заправок и сотовой связи, вгоняла истинно городского человека в дикий ужас. И не объяснишь сознанию, что вокруг выдуманный мир, – тот же волчий вой будил настолько потаенные страхи, восходившие к временам пещер и камня, что в низу живота явственно чувствовались холод и пустота.

– Никак невозможно, – с маской сочувствия, совсем не вяжущейся с ехидством в глазах, отказал комендант, – сами видите – все люди при деле.

– Я могу помочь, – солидно произнесли из-за спины, заставив Виктора в очередной раз вздрогнуть и чуть ли не прыжком обернуться.

Позади обнаружился высокий, статный темный эльф, от плеч до пят закованный в серебристо-стальной доспех. Руки его были скрещены на груди, в зубах он пожевывал зубочистку – повадка недавно бросившего курить, а глаза смотрели с легким прищуром, как при взгляде охотника на добычу, даже попытка изобразить доброжелательную улыбку не спасала.