Шериф
Шрифт:
Вид: Человек
Класс: Офидиантроп
Редкость: Серебро
Ранг: Войд
РБМ: 338 единиц
Клан: Отсутствует
Должность: Отсутствует
Статус:
Рейтингом Диего уступает Таю лишь на четыре десятка единиц и кидается в бой, сжимая дробовик.
Бьющий по ушам выстрел в сторону защитников форпоста.
Николай ускоряется до предела, чтобы выскочить наперерез очередному залпу. Картечь отскакивает от Отражающего покрова, а через миг катана разваливает на две части спешно вскинутый дробовик. Чуть не рассекает корпус мрази от плеча к поясу, но в бою чуть не считается.
Испанец с сальными волосами почти не отличается от своего фоторобота и зернистой записи с камеры наблюдения, зафиксировавшей убийство отца. Такие же высокие скулы, густые брови и выбритые на висках волосы.
Единственное, что изменилось, прежде ублюдок не походил на анатомически невозможный гибрид змеи и человека. Тот оборачивается рептилией в один миг. Скорость и гибкость увеличиваются многократно. Вытянувшиеся когти на руках обретают маслянистую плёнку, наверняка, яд.
— Ты ещщщё, сссука, кто такой? — бросает офидиантроп, нанося серию ударов.
Николай не отвечает. Он не собирается заговаривать с тем, кого вознамерился прикончить. Ему не требуется, чтобы Диего узнал, почему умирает. Лишь, чтобы тот умер.
Лезвие с алой каймой мелькает в новом косом взмахе, и оборотень выгибается в пояснице, сложившись почти вдвое. Упруго падает на спину, перекатывается и бросает горсть земли в лицо мечнику. А тот скользящим шагом смещается вправо и пластает пространство перед собой.
Остриё клинка взрезает руку пониже плеча до самой кости, и противник отшатывается, шипя от боли. В душе Николая закручивается торнадо, но внешне он спокоен, как тенистая заводь. Подшаг, молниеносный вертикальный взмах, и катана оставляет на корпусе Диего узкий и длинный порез. На первый взгляд неглубокий, но когда офидиантроп пытается отпрыгнуть, орёт во всю глотку от боли. Потому что его кишки пытаются вывалиться из хирургически вскрытой брюшной полости.
— Ссстой! — умоляет припавший к земле испанец.
Тай сближается, и Отражающий покров напротив его лица рябит от растёкшейся по нему зеленоватой жидкости. Едкой и вонючей, как дремучее болото. В пасти преступника всё ещё блестят каплями яда еле заметные отверстия на зубах.
Одной рукой Диего сжимает разрезанный живот, а другую вскидывает в просящем жесте.
Меч проходит сквозь неё, не встретив сопротивления. Отлетают пальцы, а через удар сердца и голова оборотня. Безвольное тело рушится наземь, и Николай замирает, вытянувшись в атаке, как был.
Впервые за семь
Покров льда, однажды сковавший его душу, беззвучно трескается.
Реальность моргает.
Вот я стоял на присыпанной песком земле, уставившись на связку гранат, а сейчас нахожусь посреди каменной равнины. Под ногами скрипит что-то похожее на спёкшийся и растрескавшийся обсидиан. Не знаю где я, но здесь, словно отгремела орбитальная бомбардировка.
Ветер бьёт в лицо, а над головой закручиваются тёмные грозовые тучи, но ни единой капли не падает с небес. Не уверен, что эта земля вообще видела воду за последний десяток лет.
— Что ты сделал?! — ярится Самеди, застывший на расстоянии полудюжины метров от меня.
— Вывел нас на экскурсию, разве не видно? — оглядываясь, отвечаю я.
Губы Кваза кривятся в гримасе, а кулаки сжимаются до хруста.
— Я ненавижу тебя до мозга костей, сучёныш.
— Все так говорят, — я пожимаю плечами. — Хоть бы кто постарался узнать получше мою глубокую ранимую натуру.
С рыком чернокожий амбал зачерпывает обеими руками нечто незримое и швыряет в мою сторону. Пустота вскипает душами, и они рвутся ко мне, захлёбываясь от неслышного крика.
Опустошаю барабан в Самеди, оставив попытки разобраться с его призраками. Пули прошивают корпус засранца, не причиняя ему никакого дискомфорта. Разве что сейчас, избавившись от всевозможных помех — мельтешащих бандитов, криков, стрельбы, а также забивающего нос смрада крови и дерьма, я замечаю капельки пота выступающие на лице Тюремщика душ. С каждой пулей чуть сильнее, и Усиленные выстрелы дают чуть больше эффекта.
Ухожу Глайдом прочь, но преследователи не отстают. Пытаются догнать меня, дотянуться призрачными когтями, вцепиться эфемерными клыками. Такие милахи, можно прям плюшевых игрушек с них делать.
Заворачиваюсь в Кокон иллюзий, что сбивает со следу часть гончих. Пусть играют в салочки с моими двойниками.
Продолжаю вбивать пулю за пулей в грудь врага, а сам усиленно размышляю. Это вообще для здоровья полезно. Нужно что-то менять в тактике. Иначе так и отъеду, в попытках прошибить башкой стальную дверь.
Франсуа тем временем копошится, быстро-быстро дёргает всеми пальцами, как паук. Дёргает и приговаривает какие-то словечки на неизвестном языка, перемежая их понятным мне английским.
— …Барона Субботу не сразить свинцом, тупица, — ухмыляется Кваз.
— Тогда попробуем взрывчаткой, — выдернув чеку, фыркаю я и кидаю гранату ступени Е под ноги ублюдку.
Огненная вспышка накрывает мистер Дювалье, разметав осколки чёрного стекла во все стороны. Позади меня шелестят души в попытке нагнать. Ветер сдувает возникший дым, и в эпицентре, невредимый, стоит грёбаный колдун.