Шерлин
Шрифт:
Рассказав об этом, мать со слезами поведала ему обо всем, что случилось в ночь гибели отца Бена, а еще о том, что, убегая, ведьма прокричала, что отомстит и королю, и семье мастера, который его защищал.
— И не видать! Не видать вам покоя, пока королевский род не пресечется! — все повторяла и повторяла мать, раскачиваясь из стороны в сторону. — Я уничтожу вас! И вырву сердце твоего сына, мастер! Вырву сердце!
Бен выслушал мать, но не слишком поверил как в предсказание, так и в угрозы ведьмы. Прошла четверть века, а ведьма еще не приступила к возмездию. Он, конечно,
Прошел целый год, в течение которого Бенедикт пытался как-то вылечить свой странный недуг. И король Марлон всячески его поддерживал, хотя многие придворные советовали его величеству сменить королевского мастера.
А потом, когда в один из дней Бенедикт обнаружил, что может строить порталы лишь между королевским замком и своим городским домов в столице, он по-настоящему испугался и начал искать решение проблемы. Он даже Марлону обо всем рассказал, и тот предположил, что Бену стоит найти девушку с проклятием, раз она упоминается в предсказании. Но просто разгуливать по домам знати и расспрашивать их о дочерях и других родственницах Бен не мог, и король помог ему, придумав оправдание этой затее — поиск невесты для его величества.
Следующий год Бен потратил на то, что написал письма всем знатным семьям королевства, а после начал посещать те, где имелись дочери на выданье. На это уходило время, но он стремился взглянуть на каждую девушку, хотя и знал, что не сможет увидеть проклятие. В разговорах с родителями или опекунами девушек Бен так запугивал людей, что они готовы были с радостью рассказать все, лишь бы пережить встречу с королевским мастером. Но девушки, к несчастью, были чисты, прекрасны и ни у одной не имелось даже маленького проклятия, ведь все они прожили слишком мало и не могли ничем насолить какой-либо ведьме.
А потом пути-дороги привели Бенедикта в дом графа Краймиста. Тот вел себя очень странно, все юлил и не желал отвечать на вопросы, а его жена, выглядевшая удивительно юно рядом с мужем, заявила, что у графа есть дочь, но та живет далеко, почти на побережье. Бен остался в резиденции графа, чтобы дождаться приезда девушки, хотя был готов сам съездить в указанное место.
Через неделю Бен решил отлучиться и на несколько дней ушел порталом в свой дом в столице, а еще через пять дней под покровом ночи ему доставили пакет с письмом от короля, в котором тот извещал друга о том, что Бенедикту грозит опасность ареста по обвинению в поджоге. Статья об этом вышла на следующее утро, но Бен успел спрятаться, каким-то чудом открыв дверь в еще один свой дом в столице, о котором почти никто не знал.
Выждав несколько дней и убедившись, что за домом не следят, Бен скупил кипу газет и обо всем разузнал, а после и вовсе отправился в долину, чтобы увидеть место, которое он якобы сжег. О причинах в газетах не говорили, но Бен не мог не признать, что интерес к дочери графа и найденный на месте происшествия ключ — весомые улики. На месте же стало ясно, что если в доме и жила девушка, то в огне она не погибла — могила графской дочери была пуста.
И тогда Бенедикт стал расспрашивать,
Вскоре быстро и слишком подозрительно умер граф, и это привлекло внимание Бена к графине. О ней разузнать удалось больше, чем о дочери графа. Чем больше мастер выяснял, тем больше уверялся в том, что имеет дело с опасной и самоуверенной особой. Он не мог этого доказать, но заподозрил, что Марвилет — ведьма.
С тех пор все свое время мастер тратил на поиски хоть каких-то сведений о дочери графа, чтобы иметь возможность снять с себя обвинения и разобраться с ведьмой.
— Надеюсь, завтра все станет ясно, — вытянувшись в кресле и покачивая янтарную жидкость в бокале, прошептал Бен. — У меня осталось не так много времени.
Он взглянул на дрожащее пламя в камине, прислушался к начавшемуся за окнами дождю и с горечью подумал о том, что всего через несколько месяцев ему исполнится тридцать лет, и он может не увидеть новую зиму в родовом имении, где снег заметал дома до самых окон, а солнце холодным морозным утром казалось белым и острым, как круглый нож для горячих пирожков с сыром. И Бен не съест свою порцию этих пирожков, которые так славно печет старая кухарка за неделю до Нового года…
— Я должен во всем разобраться, — прошептал Бен, мотнув головой. — У меня еще есть немного времени.
ГЛАВА 12
— Шерлин! — пискнула Лотта и, кажется, толкнула меня пяткой.
Я рывком села и судорожно огляделась, ища то, что настолько перепугало девушку. В прошлый раз она так кричала, увидев посреди кибитки мышь. Мышь оказалась гостьей, из любопытства забравшейся к нам во время одной из полевых ночевок.
— Что? — сонно спросила я, разглядывая нашу кровать и пол в поисках новых гостей.
— Ты! — перепугано воскликнула она и указала на мои руки.
Я непонимающе скосила взгляд и не удержалась от возгласа.
— Святой крендель с маком! — с веселым ужасом воскликнула я, когда прошел первый испуг.
— Что это? — натягивая на себя одеяло, со страхом уточнила Шарлотт.
— А не видно? — мысленно ругая себя за сарказм, спросила я. — Я когти отрастила.
У меня и правда были когти. Самые натуральные, длинные и изогнутые, как у большой кошки, но, что удивительно, изящные и словно выплавленные из чистого золота. Внезапное приобретение никак не изуродовало мои руки, разве что кожа стала плотнее и у ногтей отливала золотом.
— Это то… то… — не в силах вымолвить, шептала Лотта.
— Ага, это подарочек от Марвилет, — выдавила я с раздражением. — Шикарно смотрится. Черт!
Спустив ноги с кровати и убедившись, что на них ногти не изменили форму, хоть и стали золотыми, я всхлипнула и позорно разрыдалась.
— Лина, — простонала Шарлотт, сев ближе и обняв меня. — Я так виновата. Прости меня.
— За что? — удивилась я между всхлипами. — Это ведь не ты меня этим наградила.
— Но эти чары Марвилет готовила для меня! Это я должна была стать такой, — напомнила девушка.