Шерлин
Шрифт:
— Значит, если я вдруг обращусь к кому-то и расскажу, что каким-то образом сюда попала, то меня могут принять за ведьму? — уточнила я у девушки.
— Возможно, — ответила она и пожала плечами. — А ты точно не ведьма?
— Со мной первый раз в жизни произошло что-то столь странное, — объяснила я. — И не я тому виной. Так что вряд ли я ведьма, маг или кто-то еще.
— А у тебя есть враги? — предположила графская дочка.
— А у кого их нет? — философски пожала я плечами. — Но мои враги мелкие. Мне могли навредить, пустив какой-нибудь слух…
— А у вас есть волшебники?
— Не знаю. Официально считается, что магии нет, все выдумка. Но кто же знает наверняка? — со вздохом сказала я. — Но что же мне теперь делать?
— Может… магия сработает как-то так, что тебя просто вернет обратно? — предположила Шарлотт.
— А такое возможно? — в свою очередь уточнила я.
Девушка пожала плечами и призналась, что совершенно ничего не знает о магии:
— О них не пишут в газетах. Есть только всякие штуки, созданные мастерами. Вроде механизмов, заменивших лошадей. Или эти… паровозы.
Интересненько!
— Так эти мастера… они магией пользуются или просто создают механизмы? — уточнила я, пытаясь понять, кого же имеет ввиду девушка.
— Нет, они точно пользуются магией, — покачала головой она. — Почти все их изобретения имеют внутри что-то вроде магического сердца, которое заставляет шестеренки крутиться, а артефакты срабатывать.
Как все запутанно. Эх, домой хочу! Там же ребята!
Прошло уже несколько часов с тех пор, как я пропала. Мне-то здесь нормально, можно сидеть в тепле и пить чай, а сокурсники, наверняка, обзвонились, пытаясь меня найти.
Я вытащила мобильный, но тот закономерно показывал отсутствие связи.
— Это что? — насторожилась девушка.
— Это… это артефакт моего мира, но в нем нет магии, только наука, — объяснила я.
— Да? — удивилась Мира. — Не похоже.
Точно-точно, — покачала я головой. — Эта вещь… если в вашем мире есть паровоз и остальной транспорт может двигаться без лошадей, то… здесь есть телефоны?
Шарлотт моргнула, а потом медленно покачала головой.
Так… Думай голова. У них здесь, похоже, изобретения двигаются, пусть и магические, происходят в одной последовательности с нашим миром. И о чем нам это говорит?
Паровоз изобрели, кажется, в начале девятнадцатого века, а телефон — ближе к концу того же века. Значит…
Я осмотрела наряд девушки, пытаясь включить в себе скрытые таланты и опознать фасон, но домашнее платье Шарлотт лишь слегка напоминало что-то из того, что я когда-то видела в Интернете на фотографиях и рисунках.
— А… здесь есть какой-то способ быстрой передачи сообщений?
— Магограф, — ответила девушка. — Но он не для всех.
— Вот, это… наша версия чего-то подобного, но с возможностью напрямую разговаривать с другим человеком, а не только набивать ему послание, — усмехнулась я.
— Ясно, — заворожено ответила девушка, глядя на трубку.
Пожав плечами, я отдала ей телефон, показала как включать и оставила наедине с техникой. Мобилка
Поднявшись и пройдясь по спальне Шарлотт, я попыталась просчитать возможные варианты своих дальнейших действий. Получалось плохо, потому как пока вырисовывался лишь один план — сидеть и ждать чуда, но я все равно пыталась.
Не унывать из-за изгибов судьбы меня научили бабушки. А уж они в этом понимали гораздо больше меня.
Моя жизнь в отличие от жизни Шарлотт на сказку братьев Гримм не походила. Мои родители жили в одном доме и даже ходили в одну школу. Лет в восемнадцать они увидели друг друга с иной стороны, и между ними вспыхнуло чувство. Чувство бушевало, горело и сметало все на своем пути, но однажды утихло. К тому моменту родители успели зачать меня и вынужденно сбегать в загс. Но великая страсть не пережила семейного быта, тем более, что оба никогда прежде не жили самостоятельно.
Окончательный разрыв случился через месяц после моего рождения, когда лодка семейного счастья окончательно и бесповоротно затонула. Отец собрал вещи и ушел в общежитие, а моя мама притащила меня к своей матери и укатила на выходные в компании студенческих подруг.
Тут-то бабушки и сбились в стаю, готовясь защищать ни в чем не повинного ребенка и спасать молодую семью. Молодая семья спасаться не желала, а от меня мои родители дружно воротили носы. Отцу было не интересно нюхать памперсы и не спать ночами, а маме хотелось жить полной жизнью.
Все закончилось тем, что бабушки разругались со своими деточками, произвели знатный обмен квартирами, расселив своих детей в две однокомнатные квартиры в разных частях города, а сами зажили вместе со мной в маленькой двушке, выбрав ее так, чтобы пристроить меня в хороший садик и неплохую школу.
Своих детей бабушки не обвиняли, сами ведь тоже когда-то развелись с мужьями, но ко мне мамочку и папочку, которых в один голос звали кукушками, не подпускали. Потом и родители обо мне забыли. Мама второй раз вышла замуж и нарожала мне троих сводных братьев, а отец время от времени ввязывался в отношения, но так и не сходил в загс повторно. Но о них я не думала. Для меня всегда родителями были бабушки.
И как они теперь без меня будут, если вдруг так случится и этот странный то ли сон, то ли явь не закончится? Как будут жить мои бабулечки, если узнают, что я не вернулась в общагу?
Меня передернуло от страха.
Только и остается, что надеяться на крепкое здоровье и боевой дух родственниц.
— Мне обязательно нужно вернуться назад, — прошептала я, глядя в ночь за окном дома.
ГЛАВА 3
Посовещавшись, мы дружно решили пока ничего не рассказывать няне Бетт. Оставался шанс, что я смогу выбраться из этого мира, не посвящая в историю посторонних людей.