Шерлок Холмс против Марса

Уэллман Мэнли У.

Дорогой Челленджер,

В пятницу я был в Уокинге, но Вас там не нашел. Марсиан мне увидеть не довелось; тем не менее, описания их совпадают с теми картинами, что мы наблюдали в хрустальном яйце, которое я Вам оставил.

Как и Вы, я ожидал от марсиан враждебных действий. Оружие, которое люди начинают называть тепловым лучом — истинное бедствие. К тому же, мы пока не знаем, какое еще ужасное вооружение может скрываться в их арсенале.

Не

вдаваясь в сложные гипотезы, замечу только, что мы столкнулись, по всей видимости, с передовым отрядом грандиозной космической миграции, и что во время следующего противостояния Марса и Земли в 1904 г. прибудут и другие. Марсиане, весьма вероятно, считают нас своего рода животными, стоящими на низшей ступени эволюции, которых следует либо истреблять, как истребляют насекомых-вредите- лей, либо тем или иным способом эксплуатировать.

Оставьте кристалл у себя. Очевидно, в число его свойств входит междупланетная связь.

Марсиане могут попытаться вернуть себе это устройство. Не сможем ли мы захватить одного из них при попытке отнять у нас кристалл? Тогда мы сумели бы лучше научиться противостоять ему и его собратьям.

Мне подумалось, что на чужой планете проблема физического здоровья организма может стать для них насущной. Вы могли бы развить это предположение.

С наилучшими пожеланиями, Шерлок Холмс

Он запечатал письмо и звонком колокольчика вызвал Билли.

— Проследи, чтобы письмо было доставлено с нарочным в Энмор-парк, в Кенсингтоне, — сказал он.

— Что там с марсианами, мистер Холмс? — спросил Билли. — Вы же там были, правда? В газете пишут, что они еле ползают в своей яме.

— Никогда не доверяй газетам, Билли. У марсиан имеются весьма сложные механизмы, пригодные для боя и, несомненно, для передвижения. Скажи-ка, где живет твоя мать?

— Зачем это? Да в Йоркшире. Уже с год как уехала, овощи выращивать на продажу.

— Это тебе, мой мальчик, — Холмс протянул Билли фунтовую банкноту. — После того, как отправишь письмо профессору Челленджеру, можешь взять отпуск. Поезжай в Йоркшир.

Билли медленно сложил банкноту и опустил в карман.

— Лучше я останусь в Лондоне, сэр. Похоже, тут будет волнительно, вот оно как.

— Волнительно, в самом деле, Билли. Однако же, в Лондоне непременно воцарится хаос. Мне будет спокойней, если я буду знать, что ты находишься в безопасности.

Билли ушел. Холмс вернулся к письменному столу и принялся просматривать кипу поспешных записей, сделанных на кануне в Уокинге; он аккуратно переписывал свои заметки, сводил их вместе и дополнял различными подробностями. Время от времени появлялись взволнованные посыльные с новостями — в большинстве своем, то были слухи о тяжелых боях в Серрэе. Ближе к вечеру Марта приготовила обед — телятина, пирог и фруктовый компот.

— Тебя что-то беспокоит, — произнесла она, когда Холмс стал открывать бутылку бургундского.

— Весьма точное умозаключение, дорогая Марта, — ответил он. — Несчастные селения

Серрэя, похоже, постигла ужасная судьба. Меня связывают с этим краем особые узы: именно там я сумел разрешить загадку рейгетских сквайров и раскрыл тайну Вистерия-Лодж, не говоря уж о том, что помог сэру Перси найти пропавший документ с текстом морского договора [13] . Однако, какие бы бедствия ни происходили в Серрэе, обстановка в Лондоне может сделаться ничуть не лучше.

13

См. такие отчеты доктора Уотсона, как «Рейгетские сквайры», «Происшествие в Вистерия-Лодж» («В Сиреневой сторожке») и «Морской договор».

Он помедлил, размышляя над сказанным.

— Гораздо хуже, — поправился он.

Она ела с трудом.

— Люди на улицах не кажутся такими уж испуганными, дорогой.

— Это потому, что они не дают себе труда поразмыслить, — с горячностью возразил Холмс. — Они неспособны оценить возможные последствия марсианского вторжения. Право, дорогая, я стал изъясняться в точности как профессор Челленджер… Мой досточтимый друг, надо сказать, ни во что не ставит умственные способности всего рода человеческого, за исключением себя самого. Побеседовать бы сейчас с Челленджером… С ним или с Уотсоном.

Она через силу улыбнулась.

— Ты сам часто посмеиваешься над Уотсоном, когда он не успевает следить за ходом твоих рассуждений.

— Каюсь, дорогая Марта, я и в самом деле не раз подшучивал над ним. Тем не менее, наш доктор обладает хорошо организованным, научным складом ума и неоднократно доказывал свое незаурядное мужество. На него смело можно положиться.

Холмс встал из-за стола.

— Мне необходимо посетить почтовую контору, но отлучусь я ненадолго. Забыл сказать, дорогая, что я отправил Билли в отпуск, навестить мать. Кстати, где твоя горничная?

— Разрешила ей съездить на выходные к родным в Челтенхэм.

— Надеюсь, там она и останется. Главное, подальше от Лондона. Пришло нам время, я считаю, подумать и о себе.

Он вынул из футляра скрипку.

— Немного музыки на сон грядущий?

Марта устроилась в кресле, лицо ее дышало счастьем и покоем. Холмс сыграл каприс Паганини, после зазвучала более дикая, навязчивая мелодия.

— Что это? — спросила Марта.

— Меня научил этой музыке один цыган, — ответил Холмс. — Его несправедливо обвинили в воровстве, и это все, чем он смог со мной расплатиться. Прекрасная мелодия, мне кажется.

Снова тональность и настроение музыки изменились. Марта резко выпрямилась в кресле, пробуждаясь от грез.

— О, эту я помню, дорогой, — сказала она. — Ты играл это так давно, в Донниторпе. Я слышала твою скрипку под окном у Тревора. Чье это сочинение?

— Мое, — с улыбкой ответил он. — Когда-то я мечтал, что буду исполнять чарующую музыку и заслужу ею восхищение и славу. Но, как ты знаешь, я избрал иной путь и довольствуюсь более скромной оценкой своих трудов.

И Холмс бережно вернул скрипку в футляр.