Шерлок Холмс против марсиан
Шрифт:
На улице оказалось заметно светлее, чем в доме. Фонарей на Оук Клоуз не было, но небо усыпали бесчисленные звезды, переливаясь россыпями золотых угольков. Возле руин горел костер, постреливая редкими искрами. У костра вповалку дрыхли трое караульных. Вот вам и бдительность с дисциплиной!
– Эй! – окликнул Том.
Сони и ухом не повели. Рэдклиф шагнул ближе, вгляделся в бледные лица – и у него ёкнуло сердце.
– Эй, проснитесь!
Он потряс за плечо ближайшего солдата. Тот и не думал просыпаться. Холодея от скверного
Что за напасть?!
Он принялся трясти всех троих по очереди; набравшись смелости, звонко шлепнул одного ладонями по щекам. Никакого результата! У солдата даже щеки не порозовели. Лицо осталось бледным и отрешенным, на губах застыла жутковатая мечтательная улыбка.
– Да что ж это такое?! – в отчаянии воскликнул Том.
Вернулся шепот: на сей раз Том явственно различил слова.
– Торописссь, Томмиии…
– Кто здесь?!
Рэдклиф завертел головой, пытаясь определить, откуда идет голос. Шепот, похожий на шипение клубка змей, наползал отовсюду:
– Торописссь! Ты их не разссбудишшшь… Только миссстер Холмсссс… Да-с, миссстер Холмсссс! Приведи его, Томми. Приведи до рассссвета… торописсссь…
Том поверил. Том побежал. А что ему оставалось делать, если небо на востоке уже начало едва заметно светлеть?
Дверь «Синего вепря» была заперта. На отчаянный грохот дверного молотка объявился крайне недовольный мистер Сквоттер, хозяин гостиницы, и велел «пьяному шалопаю» убираться.
– Мистер Холмс! – завопил Том.
– Пошел вон, пьяница!
– Мне нужен мистер Холмс! Срочно!
– Болван! Я засажу тебя в холодную!
Мистер Сквоттер приготовился в подробностях описать безрадостные перспективы, которые ждут полуночного гостя, но за спиной хозяина, с лестницы, ведущей на второй этаж, прозвучал знакомый голос:
– Что случилось, Том?
И сразу следом:
– Пропустите этого молодого человека.
Мистеру Сквоттеру, раздосадованному вмешательством постояльца, пришлось отступить, и спустя минуту Том уже докладывал:
– …они живые! Они просто не хотят проснуться! Я и так, и сяк… А тут голос: мол, беги, Том, за мистером Холмсом! Только он их разбудит. Если, конечно, до рассвета поспеет…
– До рассвета? Очень интересно.
Том обнаружил, что мистер Холмс одет, как для прогулки, а руке у него – знакомый футляр. Видимо, мистер Холмс намеревался разбудить солдат игрой на скрипке.
– Вы не разглядели говорившего, Том?
Том виновато понурился:
– Нет, сэр.
– Не расстраивайтесь. Уверен, он сам объявится.
– Мне побежать вперед, сэр?
– Нет, мы пойдем вместе.
Далеко уйти им не удалось: на лестнице объявился доктор Ватсон – не выспавшийся, раздраженный и с револьвером в руке.
– Куда это вы собрались, Холмс?!
– Не притворяйтесь,
– Вы хотели уйти без меня!
– Хотел, – не стал спорить Холмс. – И очень рад, что у меня ничего не получилось. Поймите, Ватсон: ему, кем бы он ни был, нужен я. Это наверняка ловушка.
– Ловушка? – усы доктора воинственно встопорщились. – Я вам это еще припомню, Холмс! Вы хотели угодить в ловушку без меня! Какой вопиющий эгоизм! Не будем терять времени, джентльмены. Рассвет на подходе.
– Вы правы. Времени у нас в обрез.
Уже на улице доктор проворчал:
– Зачем вам скрипка? Лучше бы прихватили револьвер!
– Револьвер я тоже прихватил, – невозмутимо сообщил Холмс.
Вопрос насчет скрипки остался без ответа.
Интермедия
Байты с битами
– Тьфу-тьфу-тьфу! – бормотала Тюня.
– Чтоб не сглазить! – бодро откликался я.
– Тьфу-тьфу-тьфу!
– …чтоб не сглазить…
– …тьфу!..
– …чтоб!..
И еще: тук-тук-тук! Костяшками пальцев по дереву, для страховки. Надо бы по некрашеному, но где его взять в современном интерьере, некрашеное-нелакированное? Каждый второй раз я стучал по лбу. Шутка с бородой, как у Хоттабыча, но сейчас любая подмога была бы кстати.
…складывалось. Судя по динамике процессов, которые нам выбрасывала программа, складывалось. И у Нюрки, смирно лежавшей на диване, перестал дергаться уголок рта.
Тыщу раз «тьфу-тьфу-тьфу» через левое плечо!
– В тридевятом царстве, – сообщила Тюня, – в тридесятом государстве, в туманном Альбионе царицы Виктории Долгоправящей…
– Ну? – поощрил я.
– Марсиане возвращаются, магия бежит! Снегирь, ты угостишь меня чашечкой кофе? На обратном пути?
– Чаем угощу. В пакетике, без сахара.
– Жлоб ты, Снегирь…
«Ж-ж-жлоб!» – согласился гадский принтер. Некоторое время я тупо смотрел на распечатку. Время шло и шло, из некоторого превращаясь в неприлично долгое.
– Что там? – заинтересовалась Тюня. – Текст?
– Нет.
– Картинка?
– Нет.
– А что? – брови Тюни поползли на лоб.
– Ноты.
– Какие?
– Понятия не имею. Черненькие.
В нотах я не разбирался от слова «совсем». Особенно когда тебе выбрасывают чехарду закорючек, фрагмент без начала и конца – и минимум слов в пояснение этого безобразия. Не принимать же всерьез заклинания типа «lento» и «sempre legato»?!
– Наши с тобой беседы, Снегирь, – начала Тюня с опасной медлительностью. Так пантера сжимается в комок перед броском, – напоминают диалоги Дюма-отца. Мэтру стали платить построчно, мэтр стал раздувать диалоги. А? Ну да! Что? Ничего? Извольте пояснить! Не изволю! А? Не изволю, и баста! Дай мне твои ноты, я забью их в поисковик…