Шерлок Холмс в Америке
Шрифт:
Это неожиданное открытие было сродни манне небесной для Холмса, который тут же засыпал Кенсингтона разнообразными вопросами касательно убийства Олафа Вальгрена. В течение следующего часа, пока мы ехали к ферме жертвы по дорогам, становившимся все более ухабистыми, Кенсингтон смог поделиться с нами самыми существенными деталями дела.
Он сообщил, что тело Вальгрена обнаружили около семи утра в его же амбаре.
– Один из соседей, фермер по имени Ларс Олсон, пришел одолжить какой-то инструмент. Дверь дома никто не открыл, поэтому Ларс решил дойти до амбара, решив, что найдет там Олафа. Представьте его шок, когда он увидел
– И во сколько же шериф прибыл на место преступления? – уточнил Холмс.
– Ровно в половину девятого. Я точно знаю, поскольку приехал вместе с ним, как и пара других парней из города. Мы обнаружили тело лежащим в навозной куче в дальнем углу амбара. Не оставалось никаких вопросов о том, что именно послужило причиной смерти. Череп был расколот на две почти ровные половинки окровавленным топором, который валялся у двери. Вас, может быть, заинтересует тот факт, что мы также обнаружили рядом с телом Олафа дробовик.
– Правда? А из него стреляли недавно?
– Порохом не пахло. Но он был заряжен, это я знаю.
Дальше Холмс задал довольно много вопросов о том, что представляла собой рана на голове Вальгрена. Он узнал, что кровь уже запеклась к приезду шерифа, и это позволило Кенсингтону, имеющему кое-какой опыт в таких делах, прийти к выводу, что смерть наступила, должно быть, за несколько часов до этого.
– А шериф – кажется, вы сказали, что его фамилия Бем, – обыскал амбар на предмет улик?
– А то как же, – подтвердил Кенсингтон. – Гус Бем малый не промах. Он прошерстил весь амбар, дом и прилегающие постройки с частым гребнем. Но не обнаружил ничего подозрительного. Разумеется, рунический камень мы тоже не нашли.
– А где камень хранился до исчезновения?
– Ну, вообще-то, никто понятия не имеет, куда Олаф дел камень, поэтому, как я понимаю, нельзя наверняка утверждать, что он украден. Но скажу так: вряд ли у бедолаги Олафа было еще хоть что-то, ради чего стоило бы убивать.
– А какого размера камень? – спросил Холмс.
– Внушительного. Я бы сказал, около двух с половиной футов в высоту и примерно полфута в ширину, а в толщину где-то от четырех до шести дюймов.
– Сколько весит камень такого размера?
– Ну, уж точно немало, – ответил Кенсингтон. – Думаю, как минимум пару сотен фунтов.
– Спасибо. Прошу вас, продолжайте.
Далее Кенсингтон рассказал о том, что предварительное расследование шерифа на ферме не принесло никаких особых улик, кроме окровавленного топора. В результате Кенсингтона попросили в начале одиннадцатого перевезти тело Вальгрена в Александрию, где окружной коронер проведет вскрытие. Холмс собирался было задать еще какой-то вопрос, но тут мы переехали через небольшую горку и увидели впереди ферму. Во дворе стояло несколько повозок и как минимум один экипаж, и целая толпа народу кружила вокруг.
– Вот мы и прибыли, – сказал Кенсингтон, подстегнув лошадей. – Такое впечатление, что ферма Олафа стала местной достопримечательностью.
Пока мы выезжали на узкую дорожку, ведущую к дому, я убедился, что Кенсингтон вовсе не преувеличивал, описывая плачевное состояние фермы Вальгрена, которая, несмотря на свой короткий век, выглядела совершенно обветшавшей. Самым большим строением был деревянный амбар без следов краски, покосившийся
– Да, ферма мистера Вальгрена – слабая реклама прелестей сельской жизни, – заметил Холмс, когда мы выбрались из экипажа, который Кенсингтону пришлось припарковать за домом из-за обилия повозок, загораживающих нам путь.
– Это еще мягко сказано, – проворчал Кенсингтон. – Как бы то ни было, я познакомлю вас с шерифом; полагаю, он все еще тут.
– Было бы очень кстати, – потер руки Холмс, которому, ясное дело, не терпелось самому осмотреть место преступления.
Но ни о какой чистоте расследования, которую так ценил Холмс, не могло быть и речи: с десяток людей бродили без определенной цели среди пасторального хаоса двора фермы Вальгрена.
Пока мы шли к дому, я с удивлением обнаружил, что никто не попросил наших удостоверений личности и даже не поинтересовался, что мы тут делаем. Холмса тоже это поразило, и он сказал Кенсингтону:
– Странно, что полиция не оцепила ферму, чтобы как-то защитить улики, если таковые имеются.
Кенсингтон в ответ пожал плечами:
– У меня тоже нет объяснений. Гус обычно внимателен к таким вещам. Но, думаю, таких убийств раньше в округе Дуглас и не случалось.
– Тогда, возможно, мы могли бы помочь шерифу, – сказал Холмс. – Я раньше не говорил вам, из уважения к скромности моего друга, но так случилось, что мистер Смит работал несколько лет в Скотленд-Ярде, перед тем как поступить на службу в музей.
Я не ожидал, что Холмс придумает мне такую биографию, – видимо, он решил сыграть в одну из своих проклятых игр за мой счет.
Кенсингтон смерил меня довольно скептическим взглядом:
– Неужели? Определенно я не прочь бы узнать, мистер Смит, какие действия в подобном случае предпринял бы Скотленд-Ярд.
Вообще-то кое-какие представления на этот счет у меня имелись, и я собирался было ответить, но тут Холмс, который порой бывает невыразимо груб, перебил:
– Я уверен, мистер Смит хотел сказать, что первым делом они осмотрели бы место преступления в поисках мельчайших деталей. Правда, мистер Смит?
Раз уж Холмс наделил меня новыми полномочиями, я решил использовать их:
– Нет, мистер Бейкер, первым делом мы познакомились бы с шерифом и выяснили, какими сведениями он располагает. А теперь, мистер Кенсингтон, будьте так любезны, проводите нас к шерифу, мы с мистером Бейкером будем премного вам благодарны.
Не могу достаточно ярко описать тот взгляд, которым одарил меня Холмс, но подобным образом он с тем же успехом мог бы смотреть на особо крупную и ядовитую змею. В ответ я лишь улыбнулся.