Шерлок Холмс в Америке
Шрифт:
Великий сыщик еще несколько минут изучал кровавые пятна, а потом поднялся и сказал Кенсингтону:
– Скажите, сэр, насколько вы можете судить, в этой части амбара что-то трогали, после того как вы впервые увидели тело утром?
Кенсингтон медленно огляделся и ответил:
– Нет, не думаю, разве что дробовик.
– Вы говорите о дробовике, обнаруженном возле Вальгрена?
– Да.
– И где он?
– Шериф переместил его вон туда, – Кенсингтон указал на двуствольный дробовик, который стоял дулом вверх возле ближайшего стойла. – Но не думаю, что вам следует его трогать.
– Помню, – кивнул Холмс. – Но иногда ведь можно и рискнуть, не правда ли?
Не говоря больше ни слова, Холмс пошел изучать оружие – отделил стволы и обнюхал, чтобы понять, не стреляли ли из них недавно, а потом вернул на место со словами:
– Согласен с вашим выводом, мистер Кенсингтон. Не похоже, чтобы у мистера Вальгрена был шанс использовать дробовик для самозащиты.
– Это и шериф понял, – подтвердил Кенсингтон. – Олаф, должно быть, услышал что-то в амбаре, достал дробовик и пошел посмотреть, что там такое.
– Такое впечатление, что да, – согласился Холмс. – Хотя может показаться, что у человека с дробовиком есть преимущество против убийцы с топором, если только…
– Если только что? – спросил я.
– Если только не произошло кое-что еще. – Холмс, как обычно, отвечал в своей излюбленной загадочной манере, а потом снова обратился к Кенсингтону: – А что насчет многочисленных следов на грязном полу? Они были и утром?
Кенсингтон недоуменно уставился на пол и ответил:
– Не могу сказать, сэр. Но тут с тех пор побывала куча народу, думаю, они-то и оставили большинство следов.
– Какая незадача, – нахмурился Холмс, издав звук, очень похожий на вздох.
– Ну, ничего уже не поделаешь, – отозвался Кенсингтон.
Глава четвертая
Рочестер знает
Когда мы наконец вышли из амбара на свежий воздух, было уже почти четыре часа. Утром ветерок казался неприятно сырым и холодным, а теперь приобрел замечательные тонизирующие свойства, поскольку зловонную атмосферу в амбаре я почти уже не мог выносить. Я сделал два глубоких вдоха и увидел последние солнечные лучи, пробивающиеся через толщу облаков, и в тот же момент ощутил себя самым счастливым человеком в мире. Такие простые радости были, однако, не знакомы Холмсу, который не обратил внимания на смену обстановки и был все так же погружен в собственные мысли, пока мы шли по территории фермы к дому Вальгрена. Толпа зевак увеличилась в размерах вдвое, а потому двор теперь напоминал ярмарку – мужики в рабочих комбинезонах и широкополых шляпах собрались поглазеть на загадочную жестокую смерть. Холмс осмотрел любопытных с раздражением на грани презрения.
– Что они надеются тут обнаружить? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь. – Почему не разойдутся по домам и не займутся своими делами?
– Это естественное любопытство, – заметил я.
– Хорошо бы они проявляли свое любопытство где-нибудь в другом месте, – буркнул Холмс. – Убийство не должно быть развлечением.
Вернувшись в дом, мы обнаружили Джорджа Кенсингтона, гревшегося на кухне у печи, которую кто-то потрудился растопить.
– Готовы ехать обратно в город? – спросил он.
– Нет еще, –
– Он вышел поговорить с одним парнем во дворе. Вернется в любую минуту.
– Хорошо, – кивнул Холмс и двинулся мимо Кенсингтона к двери, которая вела на главное крыльцо, бросив мне по пути: – Мистер Смит, свистните меня, если шериф объявится. Я определенно не хочу пропустить его возвращение.
– Разумеется, – сказал я, а Кенсингтон бросил на меня вопросительный взгляд.
– Вряд ли… – начал было он, но осекся, поскольку Холмса уже и след простыл.
– Все будет нормально, – сказал я, направляясь к двери, чтобы поискать шерифа. – Мистер Бейкер просто образец предусмотрительности. Уверен, он не причинит неприятностей.
Увильнув от продолжения беседы, я вышел на небольшое крылечко перед кухней, чтобы убедиться, что шериф Бем все еще занят там сбором показаний. Я понимал, что Холмсу, обладающему талантом стремительно проводить расследование, потребуется лишь пара минут, чтобы закончить осмотр. Именно столько времени у него и оказалось, поскольку вскоре я увидел, что Бем идет к дому. Я быстро вернулся и громко свистнул. Когда шериф вошел в дверь, Холмс уже сидел за кухонным столом и мило беседовал с Кенсингтоном.
– Ах, шериф, рад вас снова видеть, – сказал Холмс, поднимаясь со стула. – Мы с мистером Смитом лишь хотели пожелать вам хорошего дня и поблагодарить за помощь. Вы были так великодушны. Мы вскоре вернемся в Александрию, хотя сначала хотелось бы осмотреть место, где Вальгрен обнаружил камень. Надеюсь, вы не возражаете?
Бем, который, по-видимому, был занят чем-то другим, сказал, что он не против, хотя и просит не трогать ничего – забавное предостережение, учитывая толпу любопытных, рыскавших по ферме.
На улице Холмс поинтересовался у Кенсингтона, как далеко отсюда место находки камня.
– Не больше четверти мили, – ответил тот. – Это южный край фермы. Проще всего дойти туда пешком, если только вы, джентльмены, не возражаете против прогулки.
– Нет, вовсе нет, – сказал Холмс. – Прошу, показывайте дорогу!
Как и обещал Кенсингтон, нам пришлось пройтись через поля и пастбища, чтобы добраться до нужного места. Лесистый холм, где Вальгрен предположительно нашел невероятное сокровище, располагался рядом с небольшим прудиком, все еще подернутым льдом. К югу от пруда я увидел дом и амбар соседнего фермера, почти в таком же бедственном состоянии, как и у Вальгрена.
– Это ферма Нильса Фегельблада, – сказал Кенсингтон, словно прочитав мои мысли. – Нильс на самом деле живет куда ближе к тому месту, где нашли камень, чем Олаф.
– Возможно, нам стоит поговорить с этим мистером Фегельбладом, – предложил Холмс. – Может, он что-то видел или слышал вчера ночью.
– Вот и шериф так решил, – сказал Кенсингтон. – Проблема в том, что Нильса нет в городе с понедельника. Поехал к родственникам в Миннеаполис.
– Какая досада, – вздохнул Холмс, пока мы огибали пруд (ни мне, ни Холмсу не захотелось ступать на лед после того, что мы пережили на Миссисипи три года назад) и потом поднимались по узкой тропинке к тополям, которые курчавой шапкой венчали взгорок.