Шерлок Холмс возвращается в Лондон
Шрифт:
Тут я должен сказать, что Уолтерс оказался честным человеком. Он признался, что планировал оставить рубин себе, потому что в тот день леди Беркшир сообщила ему, что больше не нуждается в его услугах и будет вести все дела сама. Совсем скоро он должен был лишиться работы, а это украшение можно было бы заложить или выменять на деньги как-то иначе.
Полицейские попросили лорда Уильямсона опознать Бека в доме лорда Беркшира: был ли это именно тот человек, который украл рубин и в которого он стрелял. Уильямсон не смог определить наверняка, потому что вор прикрывал лицо платком. Наконец подъехал катафалк, и тело Бека вынесли. Полиция всё ещё не была до конца
Уолтерс оставил рубин в гробу, потому что боялся, что полиция вернётся. Как выяснилось, ему стоило достать его той же ночью, потому что, как вы точно заметили, Уотсон, леди Беркшир внезапно решила прервать прощание с покойным.
Уолтерс был совершенно потрясён её намерением. Гроб закрыли, рубин остался внутри. Он мог бы просто забыть о нём, но камень дорого стоил, а будущее Уолтерса представлялось неясным. Он мог бы ему понадобиться, просто чтобы выжить. Требовалось его достать. Но когда? В доме он не мог открыть гроб с телом лорда. Об этом не могло идти и речи. Значит, его нужно было вынуть либо в поезде, либо на кладбище после погребения.
Второй вариант был менее желателен. Дело в том, что у леди Беркшир всё ещё оставалось много страхов, связанных со смертью. В том числе она боялась расхитителей могил. Раньше, как, впрочем, и сейчас, много могил вскрывали ради ценностей, которые могли быть похоронены вместе с телом, или ради самого тела, которое продавали в медицинские школы в качестве экспонатов для проведения уроков анатомии. Так что её опасения не были лишены оснований. Чтобы избежать этого, леди Беркшир попросила обложить гроб кирпичом. Уолтерс знал об этом и понимал, что вскрыть могилу будет очень трудно, поэтому решил, что лучше достать рубин до похорон, в поезде.
В детстве он жил рядом с железной дорогой Некрополис около кладбища Бруквуд. Он часто добирался до Лондона бесплатно, тайком запрыгивая в поезд. Он прекрасно изучил маршрут траурного поезда и знал, что самое укромное местечко находится за две мили до кладбища, там, где поезд делает поворот. Уолтерс решил, что возьмёт лошадь, доберётся туда верхом раньше поезда, быстро вскочит в него на ходу, откроет гроб и вытащит украшение, затем закроет гроб и исчезнет. И никто ничего не узнает.
Но всё оказалось не так легко, как он надеялся. Он смог попасть в поезд незамеченным, но выяснилось, что открыть гроб очень сложно. Это заняло гораздо больше времени, чем он ожидал. Он старался изо всех сил, однако понял, что поезд вот-вот закончит поворот и, возможно, подъедет к кладбищу до того, как он справится с крышкой. Уолтерс запаниковал и в смятении решил вытолкнуть гроб из вагона. Так у него появилось бы больше времени на то, чтобы выпрыгнуть, пока поезд ещё поворачивал. Так он и сделал.
Уолтерс спрятался за деревом, чтобы определить, заметил ли кто-нибудь произошедшее. Никто ничего не обнаружил, и поезд продолжал медленно катиться в сторону кладбища. Уолтерс находился в безопасности.
Наконец он открыл гроб, засунул руку в щель на обивке, но, к своему изумлению, рубина там не обнаружил. Неужели его кто-то взял? Неужели кто-то ещё знал о спрятанном там камне? Уолтерс решил, что это невозможно. Наверное, рубин просто переместился под обивкой. Теперь он находился под телом. Ему ничего не оставалось, как вытащить покойного и как следует обыскать гроб.
Уолтерс ощупал руками обивку и нашёл место, где лежало украшение. У него с собой оказался нож, поэтому он легко разрезал ткань и достал рубин. Нужно заметить, Уолтерс прекрасно понимал, что осквернил честь
— Лестрейд полностью купился на эту уловку, — подтвердил я. — Если бы вы не сказали ему, что дело в чём-то другом, он так и продолжал бы считать это политическим преступлением.
— Вот именно. Что ж, теперь Уолтерс завладел украшением и быстро вернулся в дом Беркширов. Там он спрятал рубин в свой стол и напился виски, чтобы успокоить нервы.
Он чувствовал свою вину, но оправдывал себя тем, что на этот поступок его толкнула жизненная необходимость: жена и дети кузена остались без денег, и сам он скоро окажется без работы и без гроша за душой. Он полагал, что должен теперь обеспечивать семью кузена, и рубин ему был нужен именно для этого.
Однако тем же вечером леди Беркшир сказала Уолтерсу, что нашла для него подходящее место. Кому-то понадобился управляющий, и она порекомендовала его. Встреча с нанимателем прошла прекрасно, и Уолтерс должен был вскоре приступить к работе. Так что обосновывать свои действия теперь ему стало нечем.
Уолтерс едва верил тому, что случилось. Нищета ему больше не угрожала, но его репутация честного человека — самое важное качество управляющего — была запятнана. Он совершил преступление и всё ещё хранил у себя украденное украшение. Его обуревал страх, что обо всём узнают и что его арестуют. Это погубило бы его.
Мне стало жаль Уолтерса. Когда он рассказывал мне о своих злодеяниях, у него тряслись руки. Он был уверен, что его арестуют и посадят за решётку, и считал, что его жизнь кончена. Выслушав историю, я успокоил его, сказав, что вовсе не собираюсь обнародовать его признание. В конце концов, он действовал из сострадания к кузену, хотел, чтобы тот избежал тюрьмы. Во всяком случае, так было сначала. А потом проделал всё под влиянием обстоятельств, а вовсе не из злого умысла. Я не видел смысла губить жизнь этого человека и сказал ему, что, если он отдаст мне рубин, я прослежу за тем, чтобы камень без лишних вопросов вернули владельцу. Ещё я убедил его в том, что за рубин объявлено вознаграждение и что отдам его вдове Бека. У него будто гора с плеч свалилась. Уолтерс благодарил меня за доброту со слезами на глазах. Он отдал мне украшение, а я, как вы только что видели, дорогой мой друг, вернул его лорду и леди Уильямсон. Вот такая история, Уотсон. Я поведал её так быстро и коротко, как мог. Как говорится, хорошо то, что хорошо кончается. Не так ли?
Вместо эпилога скажу вам, что Лестрейд продолжил расследовать дело лорда Беркшира. Он по-прежнему искал личного врага лорда. Те два человека, чьи имена назвал Уолтерс, точно не были замешаны в нападении на гроб с телом лорда. У обоих оказалось надёжное алиби на тот день, когда было совершено преступление. Никаких намёков на то, что у лорда Беркшира существовали другие враги, не появилось, и расследование Лестрейда зашло в тупик. Холмс не видел причины помогать Лестрейду выпутываться. И когда инспектор попросил его о помощи, он заявил ему, что потерял к делу всякий интерес и занялся другими преступлениями.