Шерлок Холмс. Армия доктора Моро
Шрифт:
– Может быть, ему лучше смириться с тем, что не все его пожелания осуществимы, – сказал я.
На мой взгляд, зарвавшегося монстра сразу следовало поставить на место. Я не собирался потакать его прихотям.
– Хоть мне и неприятно это говорить, Ватсон, но мы нуждаемся в его помощи. Мне удалось заговорить ему зубы на Бейкер-стрит, но сейчас Кейн находится в более выгодном положении, чем мы. И он достаточно умен, чтобы понимать это. Как только на пороге появится Лестрейд, он мигом выпрыгнет в окно и скроется
В конечном счете почему Кейну так важно, чтобы прекратились эти эксперименты? Я уверен, что он затаил обиду на создателя и намерен отомстить. Но еще больше он жаждет, чтобы его оставили в покое.
– Это объясняет, почему он вообще решил помочь нам. Должно быть, вам приходила в голову мысль о том, что его предложение может оказаться ловушкой?
– Вполне вероятно, что он действует с ведома доктора. Но если бы он хотел убить нас, то с легкостью проделал бы это еще на Бейкер-стрит…
– Что ему почти удалось.
– Почти, – с усмешкой признал Холмс. – Но почему он все-таки оставил нас в живых? Допустим, Кейн до сих пор слишком боится создателя, чтобы схватиться с ним один на один, и рассчитывает на нашу помощь. Или же он продолжает работать на этого человека, которого называет отцом, и вся рассказанная им история – сплошной обман.
– Есть только один верный способ узнать это, – заметил Майкрофт.
– Разумеется, – не стал спорить Холмс. – Но мы должны сделать все возможное, чтобы получить хотя бы минимальные шансы на успех.
Тут мне в голову пришла хорошая идея.
– Я знаю надежного человека! Инспектор Манн – он не местный и, безусловно, заслуживает полного доверия.
Я посмотрел на Майкрофта, и тот неохотно кивнул.
– Придется довериться вашему мнению, доктор, – сказал он. – Но упаси вас бог, если отчет об этой операции появится в «Полицейской газете».
– Превосходно, – подытожил Холмс. – Я предоставляю вам право пригласить его. У меня есть на примете еще несколько кандидатур. Если Майкрофт позволит нам взять с собой и других представителей закона, я поговорю с ними по дороге.
– По дороге куда? – спросил я, опасаясь, что опять оказался не в курсе событий.
– К месту жительства того человека, который выдает себя за доктора Моро, – ответил Холмс.
– Что? – одновременно вырвалось у нас с Майкрофтом – мы не поверили собственным ушам.
– Сомневаюсь, что он будет дожидаться нас, – продолжил Холмс с таким видом, будто исчерпывающе все объяснил. – Этот человек далеко не глуп. И раз уж он сделал все возможное, чтобы скрыть свое лицо, я искренне удивлюсь, если он не обезопасил себя от ареста в такой важный для осуществления его планов момент.
– Но кто же он тогда? – растерянно спросил я.
Холмс усмехнулся:
– После того как вы столь успешно провели свое расследование, я и мечтать не могу о том, чтобы давать вам какие-то пояснения.
Я готов был задушить его.
– А как насчет меня? – напомнил о себе Каррутерс. – Что я должен делать? Ненавижу болтаться без пользы, когда идет подготовка к столь важной операции.
– Мистер Каррутерс, вам будет отведена очень важная роль, – заверил его Холмс. – Можете не сомневаться.
Затем он обернулся ко мне:
– Пожалуйста, поторопитесь, Ватсон! У нас осталось мало времени. Челленджер! Манн!
Я хотел было возмутиться, но по опыту знал, насколько бесполезны подобные попытки.
– Хорошо, я буду вашим мальчиком-посыльным.
Мне хватило выдержки не проронить больше ни слова до тех пор, пока я не вышел из клуба.
Глава 30
Я не люблю вспоминать то ощущение подавленности, с которым отправился в Британский музей. Разумеется, за долгие годы знакомства мы с Холмсом неоднократно расходились во мнениях, и я становился мишенью для его язвительных насмешек. Но прежде, при всех его приступах раздражения и эксцентричных выходках, мы всегда сохраняли взаимное уважение и понимание того, что были и остаемся партнерами. Теперь за пустой болтовней о моем самостоятельном расследовании я видел попытку Холмса отстраниться от меня. Он ничего не рассказывал мне и теперь, в довесок к прежним оскорблениям, не счел нужным посвятить меня в важные подробности операции.
Признаться честно, я подумывал об отъезде с Бейкер-стрит, как уже случилось несколько лет назад. Но в тот раз я собирался начать новую жизнь, а сейчас мне просто необходимо было как-то справиться с разочарованием.
По дороге я остановил кеб возле телеграфной станции, довольный хотя бы тем, что могу подключить к делу инспектора Манна. В отличие от Холмса я с уважением относился к чувствам полицейского и хотел показать, что полностью доверяю ему. Пусть он станет полноправным участником операции, а не просто постоит в сторонке. Я предлагал ему то, чего страстно желал и сам. Ведь мы, в сущности, не так уж и сложно устроены. Что бы ни утверждали психиатры, человек достаточно предсказуемое существо.
Я доехал до Британского музея и на этот раз беспрепятственно прошел внутрь. В то время суток, когда музей открыт для посетителей, попасть сюда гораздо проще. Но, разумеется, наивно было бы полагать, что я так же спокойно доберусь до читального зала, где разместился наш научный клуб.
– Доктор Ватсон? – услышал я старческий голос, и сердце мое ушло в пятки – возле двери в читальный зал сидел уже знакомый мне пожилой смотритель.
– Он самый, – признался я, стараясь говорить бодро и уверенно.