Шерловая искра
Шрифт:
Как и ожидалось, девчонки, тяжело дыша, только неопределённо пожали плечами.
— Не знаю, ри, этот Соррос, конечно, с приветом, но никогда не проявлял злости. Тихий добрейший дурачок. — добавила старшая из помощниц.
— Разберёмся. — я глубоко вдохнула, медленно выдохнула, успокаивая колотящееся сердце, — Всё, девоньки, довольно рассиживаться. Кора, неси верёвку, будем вязать голубчика, пока не очнулся. Крепко ты его, однако.
— А что?.. Иначе мы бы его в жисть не забороли. — уверенно парировала девчонка.
— Однако… — я секунду поборолась
— Да ерунду какую-то. Утопить карету, утопить карету…
«Тихого добрейшего дурачка» спеленали быстро и, бросив валяться, где лежал, вместе с девочкой пошли помогать Флите. У неё дело шло медленней. И вот тут мои нервы закончились. Бедное животное… Фу-у-уф… Конь едва держался на трясущихся ногах. Исполосованная кровавыми росчерками шкура подёргивалась крупной дрожью. Он бы, наверное, не дался в руки Флиты так легко, насмерть перепуганный ничем не обоснованной человеческой жестокостью, но… Тяжеловоз сперва тащил неподъёмную для него одного ношу по нехоженому лесу, а потом боролся со своим истязателем.
Готовый рухнуть от полной обессиленности, могучий исполин обречённо застыл в вязком месиве. А Флита, плача и что-то тихо, успокаивающе шепча, гладила породистую морду, отирая крупные градины, катившиеся из тёмных, наполненных страданием глаз животного.
— Мало я ему врезала! — громко всхлипнула Кора, подобрала кнут, чёрной змеёй извивавшийся в белом снегу, и с искажённым ненавистью лицом направилась к связанному.
Едва успела схватить её за рукав и развернуть к себе.
— Девочка, не надо. — заглянув ей в самую душу, с нажимом сказала я, заставляя себя разжать сведённые челюсти. — Он не виноват.
— Да как же?! — совсем разревелась она, — А кто? Как же так можно с божьей тварью?!
Тут спорить было сложно. Самой с трудом получалось сдерживать ярость — жуть, как хотелось придушить гадёныша, изуродовавшего невинную животину. Однако, карающую руку останавливала трезвая мысль не столько даже о повреждённом рассудке парня, не ведавшего, видимо, что творит, сколько очевидная, необъяснимая и очень резкая перемена в его характере. Всю жизнь вот так жил-жил, козявки не обидел, а тут раз — и в одержимого садиста превратился. Не сходится.
— Всё. — я обняла мелкую и прижала к себе, — Реветь и справедливость восстанавливать потом будем, когда своих найдём. А сейчас бегом матери помогать.
Вместе мы осторожно освободили коня и помогли выбраться на твёрдую поверхность. О том, чтобы заставлять измождённое животное тащить дормез обратно по оставленным следам, сами понимаете, даже мысли не возникало. Там и бросили свой уютный домик — на краю болота, предварительно убедившись, что он самую малость не докатился до опасного
Конь рядом тяжело переставлял подраненные ноги, и я ещё раз утвердилась в верности принятого решения — тащить с собой бессознательное тело Сорроса, взвалив его на изодранную спину коняги было бы верхом бесчеловечности.
— Ничего с ним не станется. Добровольно бы всё равно не пошёл. Значит, пусть пока полежит, может хоть немного в себя придёт для подробного разговора.
Шли долго и молча. Мало, что практически по снежной целине, уставшие, растерянные, так ещё и расстояние оказалось немалым. Когда оставленный нашей каретой широкий след вывел к езженной дороге, пришлось ещё прилично возвращаться к месту стоянки обоза.
И вот тут нас ожидало ещё одно неприятное открытие, которое, тем не менее, объясняло, как слабосильному Сорросу удалось в одного увести нашу карету так, что ему никто не помешал. Весь лагерь спал беспробудным сном. Включая охрану, храпящую прямо у едва тлевших костровищ. И как мы не тормошили людей, разбудить не удавалось никого.
Девчонки пошли обихаживать коня, а я, подвинув барские замашки, бросила на не успевшие окончательно затухнуть угли дрова и уселась у живого огня — обдумывать ситуацию.
— Что могло стать причиной перемены в душевном состоянии парня? Неужели это… Так, не будем спешить с выводами, сперва устроим допрос с пристрастием, когда проснутся Рон, Мираз, все эти люди вокруг и привезут психа сюда. Надеюсь, ждать придётся не слишком долго. — находиться посреди сего сонного царства в незнакомом лесу, без защиты охраны было жутковато. — Блин, я даже стрелять не научилась. Только бы кого недоброго «на огонёк» не принесло.
— Может быть пойдёте отдохнуть, ри? — устало предложила Флита, присоединяясь ко мне.
— Флита, ты серьёзно полагаешь, что в данных обстоятельствах возможно будет уснуть? — я изумлённо вскинула на тётку брови, — То есть вот прям брошу вас, пойду под бочок к мужу спать, а вы, вдвоём с дочерью останетесь здесь охранять лагерь? Нет, у меня, конечно, не самые слабые нервы, но не настолько же. Да и совесть никуда не делась.
— Ну может быть тогда чаю согреть? Тут даже ещё осталось немного — то, что Кора охранникам снесла. — она заглянула в знакомый котелок.
— Стоп! — резко дёрнулась я, — Вот теперь ничего не трогать.
От неожиданности тётка выронила ёмкость, и тёмно-бурая жидкость моментально всосалась в снег.
— Сама подумай, из всего обоза только мы втроём избежали общей участи. И тому однозначно имеется причина. Какая? Подобную крепость сна может вызвать только сильнодействующее средство.
— Мы не съели чего-то, что ели все… — уловила мою мысль женщина.
— Или не выпили.
— А чай-то вчера, между прочим, Соррос заваривал. — подала голос подошедшая Кора, молчаливо слушавшая наш разговор, — Сама видела. Всем сам же разнёс и мне всучил.