Шерше ля фам, или Возврату не подлежит!
Шрифт:
На морщинистом лице расплылась двусмысленная улыбка.
— Желательно конфиденциально! — старательно подчеркнула я.
Улыбка пропала.
— Прошу вас, проходите в мой кабинет. Дайте мне минуту, я позову своего сына… — Старик подошел к лестнице, ведущей на второй этаж, и громко оповестил: — Андер, у меня клиент! Спустись в зал!
Ничего себя легкие! Как у оперного певца или водолаза! И откуда в таком тщедушном теле такая мощь? Его голос, сравнимый с малиновым колокольным звоном, отозвался тяжелой вибрацией у меня в башке,
— Простите великодушно, — в чем-то даже мило извинился за свой вопль старик, показывая мне путь в кабинет, оказавшийся маленькой каморкой с занавешенным окном.
Ювелир усадил меня в кресло, а сам устроился напротив, за пустым столом с горящей масляной лампой.
Я проследила за вьющимся и исчезающим в потолочном отверстии дымком. Ух ты, вентиляция! Круть!
После этого в глаза бросился вмурованный в стену сейф позади хозяина, не очень большой, но солидный, с массивным позолоченным вентилем-ручкой и двумя засовами. Ого, и безопасность на высоте!
Если еще и кондиционер предложат… точно проголосую за присвоение этому заведению пятизвездочного статуса и вымпел с похвальной грамотой!
— Так чем я могу вам помочь, госпожа? — осторожно приступил к делу старик.
— Мне нужно, чтобы вы на кое-что посмотрели. — Я извлекла из ридикюля мешочек с драгоценностями. — Это досталось мне по наследству, и я бы хотела знать… — Высыпала драгоценности на стол.
Старик вытащил из нагрудного кармана дрожащими руками монокль и лупу и наклонился над сверкающей кучкой.
— Изумительная работа! Сразу видно — раритет! — радовался он, как ребенок. — Вы желаете оценить ваши украшения? — Поднял голову и вгляделся повнимательней. — Или продать?..
— Не совсем, — улыбнулась я. — Я желаю лишь узнать, кому они принадлежали раньше, скажем… — Долгая пауза. — Две сотни лет тому назад.
— Простите за нескромный вопрос, — оторвался от разглядывания дорогих побрякушек ювелир и вперил в меня острый взгляд. — Почему именно такая цифра — не сто, не сто пятьдесят, а именно двести?
— Потому что я достоверно и абсолютно точно знаю, где находились эти украшения последние двести лет, — отрезала я, не вдаваясь в подробности.
— Это дело непростое… — замялся старик. — Некоторые дворянские роды не афишируют полностью все свои фамильные драгоценности. Хотя, возможно, мой прапрапрадед упоминал в записях нечто похожее… Но все же…
— А если не мямлить? — взяла я дело в свои руки.
— Мне кажется… возможно… Но я не уверен! — быстро поправился ювелир. — Я где-то видел портрет дамы в этих самых драгоценностях… — Опять замялся. — Но мне нужно будет припомнить и все тщательно перепроверить…
— Сколько?! — прямо спросила я.
В каком бы мире мы ни жили, как бы ни выглядели деньги и ни именовались номинальные знаки — итог всегда один: информация стоит денег!
— Пять золотых монет, — быстро сказал старик, неуверенно поводя плечами.
Я
— Но вы можете не платить сразу, — начал юлить и выкручиваться хозяин лавки. Разумеется, кто ж упустит свою прибыль?! Особенно если делать особо ничего и не надо. — Два золотых сейчас, три через… скажем, два-три дня.
Ладно, еще три золотых у ее сиятельства я выдурю под каким-нибудь предлогом. Сумма не то чтобы маленькая, но и не слишком большая.
Сделав вид, что задумалась, я поглазела еще раз на вентиляционное отверстие в потолке, глубоко вздохнула и согласилась:
— Хорошо. Но в эту стоимость войдет ремонт вот этого кольца. — Я протянула ему потускневший перстень с брильянтом. Потом передумала и забрала. — Но это тогда, когда будет информация.
— К назначенному сроку все вызнаю, молодая госпожа… — Старик явно мечтал со мной официально познакомиться. Облом! У меня именно сегодня неприемный день.
— Молодой госпожи будет достаточно! — строго сказала я, расплачиваясь и пряча драгоценности в ридикюль.
Под непрерывные раскланивания взволнованного ювелира мы с ним, обоюдно довольные друг другом, мирно расстались.
Как только хлопнула входная дверь лавки, ювелир отправил посыльного по нескольким адресам.
Вскоре в особо охраняемую комнату с сейфом вошел некто в темном плаще. Капюшон плаща был низко надвинут, отчего лицо в маске было скрыто в густой тени. Ювелир после очередных расшаркиваний вернулся в хозяйское кресло.
Диалог между владельцем лавки и незнакомцем был кратким.
— Ты видел драгоценности? — тихо спросил человек в маске.
— Видел.
— Узнал?
— Да, узнал, — дрожащим голосом произнес старик. Подслеповато моргнул. — Я не мог ошибиться. Это они, те самые украшения легендарной Спящей.
— Вот тебе за труды. — На стол упал тугой мешочек. Ювелир заглянул и, убедившись в том, что внутри чистое золото, засуетился с благодарностями.
— Если сумеешь их похитить или навести на такую возможность, я дам в десять раз больше! — вкрадчиво посулил гость и, мягко ступая лайковыми сапожками с гибкой кожаной подошвой, быстро скрылся, да так, что на входе даже не звякнул колокольчик.
Еще через несколько минут в дверь вошел еще один посетитель, не узнать которого, несмотря на маску и плащ, было сложно. По атлетическому сложению, резким, рваным движениям, полным скрытой силы, и ярким глазам, блестящим сквозь прорези маски, а еще по пробивающимся сквозь плащ иглам, пожалуй, даже слепой легко опознал бы айра. Айра, который обеспокоен или взволнован настолько, что бесконтрольно принял боевую ипостась.