Шерсть седой овцы
Шрифт:
– «Я всё ещё… ненавижу теб-бя за этот стишок, Гоул. Ты… сделал из меня… посмешище…»
Я не понимал, что происходит. Суда отругала меня за что-то, чего я абсолютно не помню, а потом… медленно поднимаясь на носочки… Она приблизилась к моему лицу так близко, что мы начали касаться друг друга кончиками носов. Я мог практически чувствовать, как её губы слегка прилипали к моим, пока она не сделала маленький шажок вперёд. Теперь она без проблем смогла коснуться моих губ своими и сделать аккуратные, неспешные движения ими, словно пытаясь поцеловать. То, что мы коснулись губами, можно было назвать поцелуем… но для Суды этого было мало. Она вновь и вновь пыталась встать на носочки, приближаться ко мне, тянуть меня за рубашку, класть руки на плечи… И каждая её попытка двинуть губами была практически незаметной, несущественной.
«Лучше поздно, чем… никогда. Я-я… хоч-чу… при… исправиться. Признаться тебе в лю… мм… своих чувс-с-ствах и-и… возможн… но… пол-лучить взаимный… отв… ответ.» - Я сразу заметил, как она начала менять слова и заикаться. Тут сразу ясно, что она хотела сказать, но она, видимо, очень стеснялась сказать это напрямую. По её краснеющему лицу можно было увидеть, что Суда очень сильно боялась меня в этот момент.
«Это ты… намекаешь мне на что-то?» - Я знаю, что она хочет сказать, но мне хотелось вытащить это слово из её же уст. Суда же… слишком сильно стеснялась отвечать. Она едва-едва коснулась моих губ, встав на носочки и коснувшись пальцами моей щеки, и потом, разглядывая меня с раскаляющимися красками на лице, аккуратно спросила:
– «Т-так… понятно?»
Мне не было понятно. Она знала, что я не понимал её знаков. И Суде пришлось вынуждать себя… поднимать планку. Она повторяла этот вопрос вновь и вновь, то неумело целуя мою шею, то расстёгивая свою рубашку прямо у меня на глазах, то приспустив свои брюки, сверкая своим белоснежным нижним бельём… И на все её вопросы я отвечал молчанием… и едва заметной улыбкой. Суда даже пыталась дотронуться до ширинки моих штанов, но она… боялась. Штаны для неё казались раскалённым металлом. Суда словно… боялась обжечься. Вскоре она просто-напросто закрыла своё лицо руками и сдалась, мотая головой и заливаясь стыдом.
«Боишься?» - на мой вопрос она ответила едва заметным кивком, добавив:
– «Для м-меня это… в… п-первые…»
Не удивительно. Она так долго играла в неприступную барыню… Всё её тело дрожало бесконтрольно, подобно заведённой дрели, и она не успокаивалась. Даже когда я решил снять с неё рубашку – Суда вся сжалась и задрожала, закрыв глаза. Бедняга просто не знала, что делать. Она боялась моих следующих действий.
«Всё хорошо, Суда. Я позабочусь о тебе». – Я старался подобрать как можно более приятные и нежные слова, стараясь нашёптывать их ей прямо в ухо и одновременно обнимать её. Сердце Суды колотилось, как бешеное. Руки и тело дрожали, а ноги подкашивались. Пока я шептал ей всякие добрые и утешительные слова в ухо, аккуратно потирая её оголённую спину и плечи пальцами – она успокаивалась. Начинала доверять мне. Поддаваться мне. В качестве знака симпатии она даже начала аккуратно целовать мою шею, издавая лёгкие, взволнованные вздохи. Я словно с испуганным щенком тискался. Каждый быстрый и необдуманный шаг может напугать её, и я старался быть с ней как можно аккуратнее.
«Т-ты… очень тёп-плый. Я в-ведь… тоже… т-тёп-плая, Г… Гоул?» - Суда тоже пыталась нашёптывать для меня приятные словечки. Она тоже пыталась утешить меня, хоте мне это… не было нужно. В основном я поддавался ей. Если Суда решалась опустить свои руки к талии – я тоже двигал руки к талии. Если она начинала целовать меня – я отвечал взаимностью. Мне хотелось добавить ей чуточку уверенности и подтолкнуть её к следующему шагу… но в скором времени я решил делать всё самостоятельно.
«Ты… Т-ты х-х… х-хоч-чешь… м-меня?» - Большинство её слов моментально превращалось в вопросы. Её неуверенность и стеснение проглатывало её целиком, не давая ей свободы. Мне пришлось делать всё за неё. Словно куклу, я повернул её грудью к стене своего дома, аккуратно наклоняя её вперёд и медленно раздвигая её ноги. Брюки с неё съехали сами по себе, и Суда чувствовала себя неловко из-за этого, слегка подгибая свои ноги в колени. Меня же это не волновало. Я просто стоял рядом с ней, проведя пальцами меж её ног. От одного только движения она начала часто дышать, дрожать и закрывать нижньь часть своего лица. Ох, Суда-Судушка… Выглядишь такой
«П-прос… т-ти…» - выпустила она из себя, начиная дрожать и краснеть из-за этой… «неловкости», стараясь встать на ноги. Я мог похвалить её. Суда всё же держала в себе каплю женственности, которую я никак не мог достать или увидеть. Я всё ещё видел человека перед собой, а не куклу, разгибающую ноги только потому, что я так этого хочу. Суда даже развернулась ко мне и выпрямилась, но я лишь аккуратно прижал её спину к стене дома, вставая на колени. И она не сразу поняла, что я хотел с ней сделать, пока я не начал приближаться к её ногам лицом. – «Н-н-не над-д-до…»
Я не обращал внимания на её мольбы. Она не сопротивлялась, а значит она и не отказывалась. Как только её нижнее бельё опустилось к коленкам – всё её тело задрожало. Суда плотно закрыла свою нижнюю часть лица руками, наблюдая за мной в страхе и смущении. Я же… Спокойно коснулся её увлажнённой норочки своим носом, слегка подвигав им взад-вперёд, выудив из Суды пару сдержанных стонов. А как только я коснулся её влагалища языком и губами – её дрожь усилилась. Если бы я не держал её за талию – она упала бы на колени в мгновение ока. Но пока я держал её на ногах, балуясь с её клитором языком, хватая губами её половые губы и проникая кончиком языка внутрь влагалища – она дрожала, тяжело дышала и издавала протяжные, но заглушённые стоны… И иногда даже достигала оргазма… но не падала. Со временем Суда даже начинала кусать свои губы и пальцы, и она не смела отводить от меня глаз. Всё, что я делал… каждое мгновение и каждая деталь – всё попадалось ей на глаза. Заставляло её изливаться соком и бесконтрольно дрожать. Она даже нашла силы сказать мне:
– «Эт-т-то… Ха-ах! оч-чень… г-г… грязное м-м-м… М-мест-то~ Зач-чем ты… т-ты… залезаеш-ш-ь туда яз… з-зыком-м, Го… На-а~! Г-гоул-л?» - поменяйся бы мы местами – она бы так не говорила. Но… раз уж она находит это место грязным – я послушаюсь её и остановлюсь.
Наше с ней развлечение ещё не закончилось. Оно только начиналось. Я просто дал Суде минутку отдыха, позволив себе поцеловать её в губы и поделиться с ней вкусом её же собственных выделений. Суда не выглядела довольной вкусом и ощущениями, но она терпела. Проглатывала всё, что попадалось ей в рот, устало и невольно игралась с моим языком и тянулась к моим плечам, пытаясь обхватить меня своими дрожащими ручками.
Вскоре тело Суды медленно опустилось на землю. Она всё ещё чувствовала себя неловко, прикрывая нижнюю часть своего лица, свою грудь и свою “норочку”, поджимая ноги в колени. Так или иначе – она знала, что у нас будет следующим в меню. Она знает, что будет больно. Как только я разместился на ней, позволив ей схватиться за мои плечи и перевести дыхание – я аккуратно начал вторгаться в глубины её влагалища. И, как я и предполагал, Суда была девственницей. На моём пути было препятствие, и от каждого лёгкого касания этого препятствия Суда сжимала рубаху и впивалась ногтями в мои плечи, плотно закрывая глаза. Она знала, что её ждёт. Одним резким движением я пробился внутрь, заставив Суду вскрикнуть. Впиться ногтями в мою кожу и начать рвать ткань моей рубахи. Сжимать ноги в колени и дрожать, заставляя меня зайти в неё целиком и полностью. Это было болезненным продвижением, но Суда терпела. Она укрывала своё лицо руками, кусала губы до крови и старалась не двигаться. Я тоже замер в ожидании, вслушиваясь в поспешный стук своего напуганного сердца… пока Суда, спустя минуту, не начала шептать:
– «Он… во м-мне… дёрг-гается… двигается… Т-тебе ведь прият-тно, да?»
Я воспринял её слова за сигнал к действию, медленно двигаясь взад и вперёд. Суда, может, и лила слёзы, прижимая руки к своему рту, но хоть какие-то заглушённые звуки наслаждения всё же из неё выходили. Я старался двигаться как можно медленнее, наблюдая за этой стеснительной принцессой. Она прямо вся сжалась, закрылась… Даже когда мы перешли к самому важному моменту – она продолжала стесняться меня. Продолжала укрывать свои чувства от меня.