Шесть бастионов сингулярности
Шрифт:
* * *
На город опускалась прозрачная августовская ночь. Огни небоскребов отражались в водной глади Финского залива. Белые, желтые, голубые. Поначалу, когда президент «Гедеон-индастрис» Аверкий Сорокопут отказался от шикарного двухсотметрового лофта с видом на залив, никто не понял почему. Просто приняли как очередную причуду богатого и слегка сумасбродного олигарха – водилось за ним такое. Человек, входящий в двадцатку влиятельнейших людей страны, пусть и последним с конца, мог позволить себе смотреть куда угодно. Теперь за окнами президентского кабинета возвышалась пара соседних небоскребов, да несколько зданий поменьше, в которых арендовали
Сорокопут никого ни в чем не разубеждал. К войне он не имел никакого отношения – корпорацией в те годы руководил его отец. Истинная же причина была иной: окно кабинета смотрело на башню «Абэ-технолоджи» – главного раздражителя и главное напоминание об изменчивости фортуны. Вот и сейчас Сорокопут с ненавистью уставился на ярко-красные буквы на крыше небоскреба – за последние пару лет «Абэ-технолоджи» обставило его трижды.
Два года назад Сорокопуту предложили проинвестировать проект по квази-органике. Разработчиком являлась совершенно неизвестная на рынке компания, а сам проект выглядел слишком уж завлекательно, что на деле, как правило, означало очередную прожектерскую пустышку. Эксперты-аналитики (будь они неладны!) в один голос твердили, что вкладываться в эту авантюру – гарантированно потерять деньги и, что более важно, лицо. Да и сам Аверкий тогда склонялся к мнению, что проект не взлетит. И проект ушел к «Абэ-технолоджи» – молодой компании средней руки. Но вышло иначе – взлетело. Еще как взлетело! А вместе с проектом взлетела и «Абэ-технолоджи». Откуда только у этой твари Окамото взялось такое нечеловеческое чутье?
Стремясь отыграть лидерство, Сорокопут вязался в сомнительную сделку по имплантам нового поколения. Эксперты вновь были единодушны: это пустышка. Однако на этот раз Аверкий не стал слушать «песни про шарлатанов, подтасовывающих цифры», он все решил сам. Единолично. И вновь прогадал – новые импланты по своим показателям даже уступали старым. Но хуже всего оказалось то, что «Гедеон-индастрис» и лично Сорокопут были высмеяны во всех рейтинговых обзорах. Зато те же обзоры превозносили до небес продукцию «Абэ-технолоджи», признав ее лучшим товаром года.
Третий сокрушительный удар не заставил себя ждать: только что Аверкий узнал, «Абэ-технолоджи» вновь обошла его, перехватив выгодный контракт.
Аверкий выхлебал виски и запустил стаканом в сторону ненавистного конкурента – окно как всегда выдержало. Посыпались осколки хрусталя, по ковру цвета топленого молока растеклось отвратительно коричневое пятно, пахнуло разлитым алкоголем. Рядом с пятном моментально появился маленький кибер-уборщик и застыл в ожидании приказа.
Сорокопут пнул кибера и рухнул в кресло, жалобно скрипнувшее под его ста двадцатью килограммами. Он почти успокоился и уже мог соображать, а не просто орать на голограмму секретаря. Ноздри главы «Гедеон-индастриз» все еще раздувались от гнева как у скаковой лошади, но на лошадь он походил мало. Если уж искать аналоги в животном мире, то Сорокопут скорее напоминал бурого медведя – покатыми плечами, мощным загривком и близко посаженными недобрыми глазками. И сейчас этот медведь был зол. «Ненавижу, ненавижу, – цедил он сквозь зубы, глядя в окно на вывеску конкурента. – Мразь, косоглазая обезьяна».
За этим занятием его и застал вызов.
Аверкий, не глядя, сбросил звонок. Раз, потом другой – звонивший оказался настойчив.
– Отключить
Пошло оно все к дьяволу! Что бы там ни случилось. Хватит на сегодня потрясений. Сейчас он вдохнет двойную дозу «розовых грез» или чего покрепче и уйдет в виртуал, где не будет ни соперничества с «Абэ-технолоджи», ни самого Сорокопута. Зато появится непобедимый странствующий рыцарь Буба Храбрый – освободитель Лааба, сокрушитель орды Хаоса.
Не обращая внимания на вибрирующий на запястье браслет, Аверкий направился к бару и прижал растопыренную пятерню к панели. Электронный замок, настроенный на отпечатки его пальцев, тоненько щелкнул, и панель, скрывающая секретное отделение, плавно ушла в стену.
Пробежав глазами по «синтетикам», Сорокопут взялся за самый сильный – сегодня он нуждается в особом средстве.
«Вот настало и твое время», – сказал он маленькой синей коробочке с тремя буквами на крышке: SET.
– Виртуал без сета – деньги на ветер, – пробормотал Аверкий.
Как бы ни была виртуальная реальность приближена к реальному миру, у находившегося в ней человека всегда оставалось ощущение чего-то ненастоящего, что не позволяло в полной мере насладиться вымышленным миром. Какое-то из пяти чувств непременно давало сбой. У кинестетиков, воспринимающих окружающую реальность через тактильные ощущения, это были прикосновения. У визуалов сбоила «картинка», как бы ни лезли из кожи художники и дизайнеры. Что касается аудиалов, то им вообще стоило бы оглохнуть. Но там, где пасовали технические средства, на помощь пришли галлюциногены, стирающие грани между реальностью и видениями, превращая одно в другое.
Фармацевтическая промышленность быстро откликнулась на запрос и выдала целый ряд психоделиков разной интенсивности. Те, что не прошли клинические испытания, всплыли на теневом рынке. Одним из таких препаратов и был сет. По меткому выражению кого-то из первопроходцев, сет служил ключом, отпирающим дверь в Запредельное. Этот наркотик не знал равных в умении освободить разум от обычных структур и шаблонов. Его формула, как и имя создателя, хранились в строжайшей тайне. Несмотря на гигантские вложения и привлечение лучших химиков планеты синтезировать нечто похожее больше не удалось никому. А федералам не удалось выйти на подпольную лабораторию, производящую препарат. Выброшенный на рынок и громко распиаренный эрзац оказался ничем не лучше обычных разрешенных «синтетиков». Но у сета были крайне неприятные побочные действия – передозировка могла ввергнуть человека в персональный ад или рай, превратив в реальном мире в бессловесный овощ, либо вообще привести к смерти. Сет был объявлен вне закона. Еще и потому, что человек, однажды попробовав его, о других «синтетиках» забывал напрочь.
Сорокопут уже держал на ладони маленькую таблетку в темно-синей, цвета волшебной ночи, оболочке, когда в кабинете появилось легкое серое облачко. Через секунду оно превратилось в голограмму сидящего в кресле хорошо знакомого человека.
– Хм, – голограмма кашлянула, нахмурившись. – Аверкий, ты меня разочаровываешь.
– Папа?.. – вырвалось у Сорокопута.
Опешив, он даже попятился, но быстро взял себя в руки.
– Какого черта?! – рассерженно зарычал Аверкий – отец умер пять лет назад.
Фигура отца подернулась дымкой, на лицо упала тень, скрывая черты. Теперь перед Сорокопутом сидел совершенно незнакомый человек с затемненным лицом. Почему-то от одного взгляда на визитера спина Сорокопута мгновенно покрылась холодным потом.
– Прошу прощения за вторжение, но вы не отвечали на вызовы, – заявил незнакомец, спокойно укладывая ногу на ногу.
– Как?.. – глупо каркнул Аверкий.
– Вы хотите узнать, каким образом я преодолел вашу дорогостоящую, но малоэффективную защиту? – усмехнулся незнакомец. – Это было не так уж и сложно.