Шесть букв

Беляков Сергей

Визитка упала из безвольных пальцев на пол. Он нагнулся, чтобы поднять ее, и увидел на полу небольшой блестящий предмет – брелок или кулон. Он механически опустил предмет к себе в карман, не переставая уговаривать Прокси.

Тщетно. Она не слышала его… или не хотела слышать.

Ему было невыносимо больно и стыдно. Не смог. Он не смог…

Титус мертв.

Раздавленный тем, что произошло с Титусом, он, шатаясь, вышел из страшной комнаты.

Последнее, что зафиксировала натренированная зрительная память детектива – кровь, проступившая сквозь тряпку из порезов на груди Титуса.

Показалось ли ему или нет? Порезы образовали надпись:

«FEAR ME» (сноска –

англ., «бойся меня»).

Суббота, 8:30 вечера

Неониты в стенах домов скупо освещали путь, и в их нереальном свете Сато казалось, что за ним крадутся тени неизвестных убийц Титуса. Неужели Титус поплатился жизнью все из-за того же проклятого видеочипа? Сумеречное состояние, охватившее детектива, накладывало отпечаток на его восприятие окружающего. Он совсем потерял чувство голода. Моментами ему казалось, что потрескавшийся асфальт под ногами вот-вот провалится, и он уже ощущал панику падения. Сато двигался, как ему казалось, в сторону Фолсом Стрит, где вечность назад он припарковал «Карреру»… вместе с жизнью, которой в этом краю не было места, и теперь, словно бы в наказание, судьба водила его за нос, не давая вернуться в ту, нормальную, жизнь. Улица колыхалась под ним, он бездумно перебирал ногами, как кукла, как заводной цыпленок, его любимая игрушка в далеком детстве. Он был явно не в своей тарелке – то ли от усталости, то ли от депрессии… Стоп, причем тут депрессия, спросил он сам себя. А от чего ему быть оптимистичным? С этим видеочипом Слоан пытался передать ему нечто важное… ну, хорошо, не ему, но тому, кто сможет предпринять какие-то меры, предотвратить безликое страшное нечто, угрожающее…

Кому?

Он вдруг обнаружил, что его мысли ретиво скачут блохами во всех направлениях, как если бы они жили самостоятельно, вне зависимости от него. За последние сорок восемь часов произошло так много событий, что его мозг взбунтовался. Иначе чем объяснить то, что он уже… сколько же это… более двух часов?!.. петляет по мраку Негорода, не особо беспокоясь тем, что заблудился…

Тени…

Стрелял ли он? Кажется, да. На него нападали – гигантские сойки с металлическими клювами, разверстыми для атаки.

Стреляли ли в него?

А какое это имеет значение?

Стены домов растут, как исполинские грибы, закрывая солнце.

Стоп… Какое солнце? Уже ночь, это должна быть луна…

Грибы.

Споры.

Слоан с грибами в легких.

Майкл начал бессмысленно хихикать. Ересь ересей и не более того.

С ним явно что-то не так. Что-то произошло.

Его трясло, но идти он не прекращал. Ему казалось, что на этой улице он уже был… Нет-нет, кажется, вот на этой, следующей. Чертов неонит, от него нет пользы, только вред!

Вред. Опасность. Страх.

FEAR ME.

Кого должен был бояться Титус? И Титус ли?

Нет.

Послание было оставлено для него, Сато.

Он должен бояться. И он в самом деле боится.

Его трясет.

Озноб?

Он болен.

Сато наконец-то обратил внимание на то, что в кармане у него вовсю разрывается сотофон. Он нажал кнопку приема. С экрана, страшно улыбаясь отвратительным разрезом горла, на него глядел Слоан:

– Забыл про меня? Ты не продвигаешься, Майкл. Я не могу упокоиться до той поры, пока не буду отмщен. Мне не на кого больше рассчитывать, и ты это понимаешь. Келли и другие не заинтересованы

в розыске моих убийц. Меня предали. Они жестоки и расчетливы, так же расчетливы, как мои убийцы. Они наверняка…

– Кто они? Кто и в чем тебя предал? – перебил Слоана детектив. – Как ты можешь со мной разговаривать, ты ведь уже…

– …наверняка с ними заодно, понимаешь? Не рассчитывай ни на кого, кроме себя. А мне не на кого больше рассчитывать, кроме тебя. Потому что ты прав: я мертв!

Слоан медленно отвернулся. Сато затрясло в ужасе – затылка у покойника нет, вместо этого задняя часть его головы представляла собой морщинистую поверхность гриба-дождевика, складчатую кожу, которая конвульсивно шевелилась, очевидно, доставляя Слоану немало неприятных ощущений, потому что он пытался достать до нее рукой – и не мог… Поверхность вспухала на глазах. Что-то происходило там, внутри. Пришло время созревания… Кожа натянулась и вдруг лопнула, озаряя темноту вокруг Слоана мириадами светящихся спор…

Майкл очнулся в «Каррере».

Как он вернулся к ней? Неважно, главное, что он все же добрался. Но в таком состоянии он не может вести машину – автопилот в этом районе города еще не работает. И все же оставаться здесь не менее опасно…

Тени-убийцы кружат вокруг него, словно акулы.

Он вспомнил давний сюжет об акулах.

Чаще всех на людей нападают белые акулы, потом гитровые… нет, тигровые… потом мако, потом рыбы-молоты. Почему их называют акулами? Они же рыбы-молоты. И потом, кажется, тигровые – самые опасные. Но молоты – самые гадкие. Их глаза разнесены на расстояние почти в метр. Что можно увидеть такими глазами? Вот если бы рыба-молот умела видеть как хамелеон, отдельно каждым глазом…

Стоп. Хамелеоны не нападают на людей. Надо сосредоточиться на акулах.

Боязнь акул называется целахофобия. Или как-то в этом роде.

Люди с целахофобией боятся купаться даже в собственном бассейне.

Майкл старательно дышал на стекло и водил по нему пальцем: «молот… молот…» – но надпись быстро исчезала, потому что кондиционер не работал.

Дышать трудно.

Бедняга Слоан, как он дышит-то, с перерезанным горлом…

Сотофон продолжал надрываться. Сато судорожно хватанул воздух широко раскрытым ртом. Значит, разговор со Слоаном ему примерещился.

Голос Кристы дрожал. Прием оставленного ей сообщения был очень плох, видео не проходило совсем – похоже, она разговаривала откуда-то из-за пределов «Агриппы», видеосети города.

«…умоляю тебя, брось все и немедленно… домой…

…постараюсь обязательно приехать…

…хаос… в центре не контролируется…

…хуже этого не было ничего…

…кошмар…»

Треск. Шипение. Голос контрольного устройства:«Абонент вышел за пределы устойчивой телефонной или видеосвязи…»

Сато монотонно раскачивался в сиденье машины.

О чем говорила Криста?

Что-то случилось… случилось с ней? Причем тут тогда хаос? Что не контролируется? Зачем она умоляла его возвращаться домой?

Он попытался завести мотор. Ни звука. Ну, понятно. Старый добрый бортовик: «Сэр, в таком состоянии вы не можете мной управлять! Хотите, я вызову вам такси?»

Сато истерически захохотал: если сюда не ездит даже полиция… Бортовик участливо предложил: «Предлагаю немного поспать. Музыку?»