Шесть к одному – против
Шрифт:
— Послушайте, мне очень жаль, мистер… э?
— Гидеон.
— Да. Очень хорошо. Извините, Гидеон, но мне пора. Через пять минут нужно быть на подготовительных занятиях. Передайте мои соболезнования сестре Дэмиена. До свидания.
Положив трубку, Гидеон еще с минуту смотрел на нее, пытаясь сообразить, что полезного он вынес из разговора, кроме того, что подготовительные занятия, скорее всего, указывают на интернат.
Учитывая неубедительность заявленного для звонка предлога, Стивенсон выказал редкое терпение,
Он проснулся в три часа ночи.
Какое-то время Гидеон лежал неподвижно, еще в тяжелых объятиях сна, пытаясь сообразить, что его разбудило. Ева лежала рядом, прижавшись щекой к его груди, и он слышал ее дыхание, ровное и спокойное. Значит, не она.
Снизу долетел короткий лай. Гидеон сел, бережно сняв с плеча руку Евы, которая повернулась, вздохнула и снова свернулась калачиком.
Зебеди редко лаял по ночам, и хотя толстые каменные стены, деревянные половицы и тяжелая дубовая дверь приглушали звуки, Гидеон ощущал требовательность в собачьем зове. Пса что-то встревожило.
Гидеон быстро и бесшумно поднялся с кровати и подошел к окну. Ночь выдалась темная, и он не разобрал ничего, кроме бледного пятна кремовой крыши стоящего за забором «лендровера». Нащупав впотьмах одежду, Гидеон натянул джинсы и джемпер, просунул ноги в мокасины и лишь затем осторожно тронул за плечо Еву.
— Что? Что случилось?
— Шшш… Зебеди лает. Думаю, надо сходить и посмотреть, в чем там дело. — Она привстала, но он остановил ее руку. — Нет, свет включать не надо.
Зашуршали простыни.
— Я пойду с тобой, — шепнула Ева.
— Нет, ты останешься здесь. Скорее всего, это только енот или что-то в этом роде.
— Хочу посмотреть на енота. — Она выскользнула из-под простыни и встала.
— Подожди. Я уверен, ничего серьезного.
— Если не забыл, в прошлый раз подобная прогулка закончилась тем, что тебя огрели по голове. За тобой нужно присматривать. — Мерцающий в темноте силуэт запрыгал, натягивая брюки.
— Ладно, но только тихо и быстро. Свет не включай. Если там кто и есть, постараемся его не спугнуть.
— Говори за себя. Я бы с удовольствием кого-нибудь спугнула.
Оставив ее реплику без ответа, Гидеон приоткрыл дверь и остановился, прислушиваясь.
Снизу, от начала лестницы, послышалось глухое ворчание.
— Хорошо, хорошо, я уже спускаюсь, — негромко сказал он.
Сойдя вниз, Гидеон увидел, что пес стоит у передней двери, ощетинившись и подняв уши.
Он взял фонарик со стола в холле. Ева тронула его за локоть.
— Не лучше ли позвонить в полицию? Пожалуйста, послушай меня.
—
— Ты же не знаешь, енот этот или что-то еще.
— Подумай сама, пока полиция сюда доберется, здесь уже никого не будет. И не беспокойся, я только взгляну и все.
— Тогда возьми с собой Зебеди.
— Нет, он останется с тобой.
— Боже, ты меня пугаешь.
Гидеон поцеловал ее в лоб.
— Я просто не хочу, чтобы Зеб гонялся за енотами, — сказал он и, отведя задвижку, повернул ключ. — Придержи его, чтобы не помчался за мной.
Через секунду Гидеон уже стоял на крыльце и притворял за собой дверь. После темного дома ночь уже не казалась такой непроглядной, и он легко различил ведущую к воротам дорожку, крышу припаркованного на улице «лендровера» и темный массив деревьев за ним. Тучи скрыли луну и почти все небо, оставив лишь пригоршню разбросанных звездочек. Сырой, промозглый ветер шуршал сухими листьями, подгоняя их к забору.
Гидеон замер, напряженно вслушиваясь и всматриваясь в притихшую ночь, пытаясь определить, что могло встревожить собаку.
Ничего.
Ни постороннего звука, ни тени, ни вообще чего-либо необычного.
Он немного успокоился, но, прежде чем возвратиться в дом, решил проверить машину.
Переступив через окаймлявшие дорожку с обеих сторон низкие кустики, Гидеон неслышно пробежал по влажной траве к калитке. Тонкая кожа мокасин почти мгновенно промокла от росы. Он уже взялся за щеколду, когда вдруг заметил, что «лендровер» мерцает изнутри.
Сжав резиновую рукоятку фонарика, Гидеон осторожно откинул щеколду и уже начал открывать калитку, когда дверца на дальней стороне машины мягко захлопнулась, и глуховатый мужской голос произнес тоном крайнего разочарования:
— Черт!
В Сторожке снова залаял Зебеди, и тут же, словно этого было мало, воротная петля издала протяжный сухой скрип.
Не теряя ни секунды, незнакомец повернулся и помчался по тропинке к дороге. Гидеон, позабыв об осторожности, рванул за ним.
И тут же понял, что сделал это зря. Во-первых, незнакомец имел изначальное преимущество в пять-шесть ярдов, а во-вторых, на ногах у него определенно были не мокасины.
Гидеон потерял оба уже после первых двух-трех шагов, и с этого момента исход погони не вызывал сомнений. Подпрыгивая и бормоча проклятия, он еще сделал по инерции несколько шагов, потом остановился и включил фонарик. Жиденький лучик метнулся вдогонку, но силенок достать быстро удаляющуюся фигуру ему не хватило.
— Будь ты проклят! — громко выругался Гидеон и, сделав мысленную пометку заменить батарейки, побрел обратно, высматривая в траве свалившиеся мокасины.
Натянув промокшие туфли, он бегло осмотрел «лендровер» и направился к дому. На крыльце, придерживая за ошейник Зебеди, ждала Ева.