Шесть лет с Лениным
Шрифт:
— Давайте остановимся, насажаем ребят.
Ильич помогал детворе влезть в машину. По пути он шутил, смеялся, расспрашивал ребят о всякой всячине.
— Держитесь лучше! — говорил Ленин. — Держитесь! Ну, а теперь, — говорил он через некоторое время. — хватит, а то заблудитесь!
— Да ничего, дяденька! Мы по грибы за пять верст ходим!
Как-то раз зимой, видимо, очень переутомившим Владимир Ильич высказал желание поехать на несколько часов за город, побродить по лесу и подышать свежим зимним воздухом.
— Владимир Ильич, — предложил я, —
Ильич ухватился за это предложение.
— Верно, верно! Уж если поехать, то нужно и поохотиться.
Он попросил приготовить на утро машину и выехать с таким расчетом, чтобы провести там день, а к вечеру вернуться в Москву, где ему надлежало присутствовать на каком-то важном совещании.
Рано утром я заправил машину, жду Владимира Ильича. Он не идет. Зная его аккуратность, я заподозрил: не передумал ли он? Не разохотился ли?
Но тут Ильич выходит в дубленом полушубке с лыжами и ружьем в руках, довольный и жизнерадостный. Укладывает в машину лыжи и весело говорит:
— Ну и задам же я перцу сегодня зайцам!—И тут же спохватился: — А может, никаких зайцев там и в помине нет, а?
— Да уж будьте покойны, Владимир Ильич, - заверил я, — не зря едем. Жаль только, что сейчас не лето, ведь там озеро большое — глаз не оторвешь. Диких уток, рыбы — хоть руками бери.
Я завел машину, и мы поехали. Миновали Фирсановку, Крюково, а вскоре показалось и озеро. Я остановился у конного завода, у крыльца небольшого домика.
Навстречу нам вышел начальник завода и удивленно остановился.
— Будем знакомы: Ленин, — коротко отрекомендовался Владимир Ильич и протянул руку.
От неожиданности начальник застыл на месте, но скоро освоился и пожал протянутую руку. Владимир Ильич улыбнулся и сказал:
— Не удивляйтесь, пожалуйста: захотелось отдохнуть и подышать свежим воздухом. Давненько не видел я ни зимнего неба, ни леса. И поохотиться бы недурно!
— Очень рад, — приветливо отвечает начальник, — милости прошу. Пожалуйте ко мне в дом, отдохните, закусите с дороги. Чем богаты, тем и рады!
Владимир Ильич просит не беспокоиться и проходит вслед за ним в дом. Приглашает и меня. На столе пыхтит самовар.
Жена начальника расставляет посуду, собирает завтрак. Узнав, что перед ней Ленин, она растерянно опустилась на стул. Ильич заметил ее смущение и стал шутить, задавать вопросы. Очень скоро смущение рассеялось, и в комнате воцарилась непринужденная атмосфера. То и дело раздавался смех.
Хозяйка предложила перед охотой поесть щей.
— Спасибо, спасибо, — сказал Владимир Ильич, — Я с собой захватил всякой снеди, посмотрите-ка!
Он развязал узелок и вынул завтрак. Но хозяйка все же подала гостю тарелку щей.
Владимир Ильич достал из узелка бутерброды И положил на стол, а сам с удовольствием принялся за горячие щи.
Затем пришел местный егерь — специалист по зимней охоте, — и завязался оживленный разговор.
Отдохнув, направились в лес. Охота
— Вот досада, — приговаривал Ленин, — хоть бы общипанный какой выскочил!
Спутникам Владимира Ильича стало как-то неудобно, словно они были виноваты в отсутствии зайцев.
Он принялся утешать их:
— Не горюйте, чепуха! Да разве мне важны зайцы. Может, встретив их, я и не стал бы стрелять. Рад, что походил, настоящим воздухом подышал, а зайцы пустяк.
Побродив по лесу без единого выстрела, Владимир Ильич в сумерки вернулся на конный завод. Здесь уже ждал самовар, но гость поблагодарил за внимание и заторопился в Москву.
По пути домой Владимир Ильич делился впечатлениями о поездке, давал меткие характеристики наши спутникам по неудачной охоте, весело шутил. Трудно было представить, что пройдет час-два и этот простой человек в полушубке будет председательствовать на правительственном заседании, где решаются важнейшие государственные дела.
Помнится, весной 1920 года отвез я Владимира Ильича в Завидово. Там нас по обыкновению ожидал егерь Порошин.
Охота на глухарей приходила к концу. Прибыли мы к Порошину вечером: должны были выйти рано утром затемно, чтобы к рассвету быть на месте. Пройти нужно было от дома километра два. Сидим у Порошина, пьем чай и сговариваемся, кому куда идти. Решено было разбиться по группам: одни отправятся на тетеревов, другие — на глухарей.
— Итак, кто куда? — спрашивает Владимир Ильич.
— Мы пойдем на тетеревов, — говорят одни.
— А вы, товарищ Гиль? — интересуется Ильич.
— С вами, на глухарей, Владимир Ильич.
С нами пошел сын Порошина. Старик отправился с любителями тетеревов.
Была сильная распутица, снег еще не стаял, всюду стояли лужи. А ток находился на самом болотистом месте. Приближаясь к цели, молодой егерь предупредил нас, что теперь надо очень осторожно подходить: токовик где-то близко.
Движемся медленно, ощупью — рассвет еще не наступил. Впереди сын Порошина, за ним Владимир Ильич, я замыкаю шествие. Наконец подошли к заветному месту. Стоим, не шевелясь, почти по колено в воде. Через каких-нибудь пятнадцать-двадцать минут должны прозвучать глухариные голоса. Стоять в воде холодно, и мы садимся на пень. Владимир Ильич совсем озяб, у меня тоже зуб на зуб не попадает, но все-таки не шевелимся.
Видим: горизонт начинает сереть, а току все нет и нет.
Сын Порошина шепчет:
— Неужели опоздали?
Владимир Ильич молча пожимает плечами. Ждем еще некоторое время, но результатов никаких.
— Как же дальше? — спрашивает Ильич. Молодой егерь огорченно говорит:
— Почему вы не приехали тотчас же после получения нашей телеграммы? Следовало приехать сразу, а прошла уже неделя. Вчера я проверил, глухарей было еще вдоволь. Эх, проворонили!
Незаметно стали говорить громко. Делаем несколько шагов, чтобы согреться. Вдруг слышим шорох, в воздух взвился крупный глухарь.